Никитин Анатолий

Когда дыхание на морозе превращается в пар, а редкие крупицы снега ещё не торопятся укрыть коричневые листья, на площади открывается ярмарка. Лёд вчерашних луж блестит на швах холодной брусчатки. Пройдёт немного времени и уже другой, крепкий лёд образует на этом месте целый городок. Застывшие воды прозрачных карьеров будут радовать и детей, и взрослых, ожидающих своей очереди на горку. Ну а сегодня здесь ярмарка.

Ещё не дойдя до площади десятка метров, я уже начинаю чувствовать запахи, так не свойственные этой части города. Немного прикрыв глаза, ожидая зелёный сигнал на перекрёстке, я стараюсь дышать всё глубже и всё медленнее. Ага! Наверняка это заваривается чай с чабрецом. Тут же можно узнать и румяные баранки, лежащие ещё на тёплом противне. Так… а это, кажется, укроп, показавший свой зонтик из деревянной кадушки с солёными огурцами. Верно!

Десятки разноцветных палаток стоят ровными рядами. И когда первый раз попадаешь в эти торговые аллеи, то стараешься наклониться пониже к каждой витрине, чтобы уловить ещё больше этих любимых или незнакомых запахов. Ягоды почти не пахнут, но зато стучат как маленькие леденцы, когда их насыпают заиндевевшим совком в пакет. А вот на соседнем прилавке всевозможные копчёности напротив, дарят ароматы сала, ольхи, тмина и ещё Бог весть чего на несколько шагов вокруг. Бойкие розовощёкие продавщицы, подобно аккуратным ювелирам, раскладывают веточки петрушки на куски аппетитного мяса. И действительно – так красивее.

Матовый свет солнца плавно мерцает в дыму, идущем из трубы передвижной блинницы. Очередь. Кажется, что сегодня здесь нет людей, пришедших случайно. Все ждали ярмарку. Вот женщине в стареньком пальто так нужна была маленькая деревянная свистулька, что она много раз представляла себе этот момент – как возьмёт её в руки, проверит ногтем хорошо ли легла краска… но дуть не будет, это потом сделает внук. Да и вот тот мужчина явно готовился! Взял болоньевую сумку. А как иначе унести столько домашних пельменей и деревянную кухонную доску с резной ручкой?

Хм… а у этой палатки почему столько народа? С трудом находя свободное место впереди себя, протискиваюсь вперёд и чувствую, как коленом упёрся в чей-то набитый, похоже, сухофруктами, пакет. Перед нами стоял очень тепло, но по-деревенски, одетый мужчина и горстями засыпал ядра кедрового ореха в большой деревянный цилиндр. Ближе ко дну ёмкости был выведен краник. Вся установка, что была выше цилиндра, была аккуратно завешана узорчатой тканью. Я понял – технология секретная. Ироничная улыбка приподняла замёрзшие щёки. Стоящая за прилавком женщина в красивом пуховом платке сообщила, что сейчас мы все сможем увидеть процесс давки кедрового масла. Я прищурил один глаз, пытаясь вспомнить хоть что-то на эту тему, но быстро осознал, что к своему стыду про кедровое масло никогда не слышал. Небольшие пластиковые бутылочки с мутноватой жидкостью закрывали почти всю красную скатерть, а там, где оставалось немного места – лежали шишки. Морщинистые ладони продолжали накладывать орешки под пресс. Процесс затянулся, и я в полной мере смог прочувствовать все запахи кедра. Мне чудился зимний лес где-то далеко за городом. Что сейчас я вернусь в избу, сниму валенки и положу пару шишек поближе к трескучей печке. Бабушка нальёт мне чай в блюдце, и мы невзначай переглянемся с котом.

Мысли нарушил неожиданно резкий и неприятный запах. Я поглядел по сторонам и увидел, как ко мне через толпу пробрался тучный мужчина и встал рядом. Из грязной и засаленной кутки местами торчали нитки. Он мотал головой, если было плохо видно и недельная щетина скребла по синтетической ткани воротника. Покашливая, он достал из кармана простенький сотовый телефон. Некоторые кнопки давно выпали, а толстая трещина посреди и так небольшого экрана совсем мешала обзору. Мужчина сопел и вытянув вперёд нижнюю губу включил камеру. В этот момент он потерял равновесие и пошатнулся назад. Приготовившись к возможному падению, незнакомец зажмурил глаза, а фаланги его пальцев побелели от сильного сжатия телефона. «Мужчина!» - стоявшая позади женщина нахмурившись подпёрла его спину руками. Открыв глаза и повернув в пол оборота голову, он резко кивнул, что-то шевеля губами.
«Напился?» - тихо спросил я. Ответ мне был не нужен, скорее это было замечание. Я старался не дышать. Запах его одежды был абсолютно не тем, за чем я пришёл на ярмарку. Но, к моему удивлению, запаха алкоголя я не чувствовал.

Женщина за прилавком начала заученный рассказ про полезные свойства кедрового масла и как оно влияет на разные недуги. Пресс всё не начинал свою работу и народ стал потихоньку расходиться. Когда толпа немного поредела, я увидел, что тучный незнакомец рядом стоит на костылях. Вместо правой ноги ниже колена завёрнутое, совсем холодное для такой погоды, трико. Упоры его костылей были сломаны и поэтому их было не видно из-под рукавов куртки. Он пытался сфотографировать на телефон, как масло из деревянного цилиндра, наконец, медленно полилось в бутылочки. На экране появилось сообщение сообщение, что память заполнена. Кряхтя, он начал просматривать свои снимки и каждый раз поморщившись, пропускал фото. Не удалял. Я разглядел там и ту кадушку с огурцами и укропом, и полный мешок деревянных свистулек, покрытых хохломской росписью. Он спрятал телефон в карман и аккуратно опуская костыли на брусчатку, где нет льда, направился к выходу. Уходя, незнакомец смотрел на цветные палатки, то и дело ненадолго останавливаясь там, где было больше народа. А я смотрел на него.

Я стоял и не мог найти в себе силы догнать его и попросить прощения. Мне хотелось всего одного: найти такие орехи, масло которых бы излечило физические недуги этого человека и моё душевное уродство.

Люди всё приходили и уходили, радостно рассматривая свои покупки. Мама тут же одевает дочке тёплые шерстяные варежки и с улыбкой предостерегает от потери. А влюблённая парочка, грея ладони об одну чашку горячего чая, просто молчит. В палатках стали потихоньку убирать непроданный товар с прилавков и грузить в осторожно подъезжающие машины. Незаметно зажглись фонари. Всё было так, как должно было быть. Я сидел на лавочке у городского пруда и совершенно не чувствовал холода. Вода ещё не замёрзла полностью и утки бойко плавали у кромки льда в ожидании хлеба от прохожих. Найдя в кармане половину купленной на ярмарке баранки, я подошёл к берегу. Кусок за куском утки жадно глотали выпечку. Один селезень всё никак не успевал подплыть за упавшим в воду лакомством, и я стал кидать поближе к нему. Немного не рассчитав силу, я отправил последний кусочек на лёд. Селезень всё не решался вылезти и схватить добычу. Когда он выскочил из воды, я увидел, что одна лапка у него целиком отсутствует. Вот почему он никогда не успевал. Я снова вспомнил того мужчину. Тогда, стоя у пруда в свете фонарей, я дал себе обещание никогда не жаловаться на жизнь.

Уже стало окончательно темно и холодно. Была пора возвращаться домой. Сунув руки в карманы, я нащупал в одном из них ключи от квартиры, а в другом крошки. «Вот так и в жизни…» - подумалось мне. – «Кому как повезёт».

В тот вечер я впервые за долгое время целенаправленно выключил телефон. Мысли об этой странной «встрече» сами лезли в голову. До революции и ещё чуть позже на той площади стоял Кафедральный собор. По решению городского совета он был снесён. Неужели я бы смог плохо подумать о человеке, встретившимся мне в церкви? Ели бы кто-то пошатнулся, осеняя себя крестным знаменем, стал бы я упрекать его? Нет… Тогда откуда вся эта злоба берётся в нас? Я задавал себе много вопросов, но снова ответы мне были не нужны. Вернее, я их боялся.