Подобед Елена

…Кто ж их знает — Художниц этих... Сболтнеш
лишнего-то, а потом проснешься тряпичным и со
стекляшками вместо глаз...

***

Жил-был Мальчик... Долго жил, так долго, что со стороны уже казалось, что он и не Мальчик вовсе, а очень даже взрослый дядька... Но что, собственно, изменилось в Мальчике? Ну, подросло тело. Подросло, оползло, слегка обветшало. А душа-то, душа в том теле так и осталась детской. Знаете, как распознать — в ком ребенок живет до старости, а в ком уже умер? Да просто! Просто надо заглянуть в глаза.
Да и что такое тело? Средство передвижения, прибор тестирования «объективной реальности, данной нам в ощущениях»*, футляр.

Так вот, наш Мальчик и во дворе и на работе вел себя подобно взрослым. Но дома... Дома он позволял себе любые детские шалости и, фантазируя, играл, играл, играл…

А жил он один. Совсем один, не считая глухого соседа, «в маленькой, но просторной квартире»**. И всего одна комната в ней принадлежала Мальчику.
Хорошая такая комната: с окном во всю стену и балконом, и множеством полок и антресолей, забитых доверху старыми вещами, и бабкиным сундуком с ее же приданым, и старинным потертым диваном с высокой резной спинкой, и таким же древним и скрипучим буфетом, в котором до сих пор хранились банки с маминым вареньем — давно засахарившимся, но все еще дарящим ощущение присутствия в реальности самого близкого и любимого человека.

Варенья было так много, что казалось: ешь его хоть каждый день — до конца жизни хватит и еще останется. Вот оно — счастье...

Мальчик не умел расставаться с вещами, напоминающими ему о дорогих людях, и редко пускал в свою жизнь что-то новое, но…
Эта кукла, которую он увидел однажды на выставке одной знаменитой Художницы, заставила Мальчика пересмотреть свои привычки. Он влюбился в куклу с первого взгляда и уже ни о чем другом не мог и мечтать.
Переборов смущение, Мальчик нашел телефон Художницы и позвонил ей с просьбой подарить ему ту саму куклу. Именно подарить, ведь дети отлично видят разницу между подарками и вещами купленными — не волшебными.

Художница, не знавшая Мальчика лично, сначала страшно возмутилась его наглости (да и поздно было — еще на выставке купил ту куклу другой, более приземленный взрослый мальчик, и уехала она на постоянное место жительства куда-то очень и очень далеко). Но горе нашего Мальчика было так неподдельно и так велико, что Художница почувствовала его даже через телефонную трубку. Почувствовала, и сердце ее дрогнуло. И пообещала она сделать точно такую же куклу… или почти такую же (ну, вы же сами понимаете — ручная работа), и велела прийти за ней ровно через месяц.

И начал наш Мальчик старательно готовиться к появлению в доме куклы — ремонтировать, перетягивать, полировать и шить. Делал он это привычно и с удовольствием, так как в свободное от домашних игр время работал в реставрационной мастерской, да и руки у него были золотыми.

И вот, в назначенный день и час, пришел он по указанному адресу за куклой, о которой так страстно мечтал и которую с таким жаром выпрашивал.
Художница впустила нашего Мальчика в прихожую, внимательно посмотрела ему в глаза (ведь это была их первая реальная встреча), вздохнула, покачала головой, а потом обреченно махнула рукой в сторону мастерской:

— Уже многие годы я делаю все только на заказ и только в единственном экземпляре, и потому эта кукла меня не интересует. Бери ее и уходи скорее, а мне надо работать.

Художница протянула Мальчику продолговатую коробку и выставила его за дверь. Будто боялась, что он увидит куклу еще здесь или скажет спасибо.

Едва сдерживая нетерпение, кинулся Мальчик домой, развязал ленту, открыл крышку и отшатнулся… Со дна коробки смотрела на него безумная взлохмаченная ведьма, до ужаса похожая на саму Художницу…

Выпросил подарочек, от души. И куда ж его теперь девать-то?..
Мальчик оглядел комнату, снял с дальней стены свой детский велосипед, висевший там уже лет сорок, и водрузил на его место куклу: «Пусть повисит пока. Пока… Пока что?.. Пока я привыкну к ней и полюблю, как и все, что находится в этой комнате… Или пока не выкину вон!»

Неделю терпел он присутствие куклы, но после работы домой идти уже не хотелось. До рассвета слонялся Мальчик по городу или сидел под окнами своей комнаты — прислушивался к звукам и шорохам. И все ему казалось, что кукла, оставаясь одна, оживает и хозяйничает. Обессилевший, возвращался наш Мальчик домой, тихо крался к дивану и ложился, не раздеваясь. И почти не спал или спал, но казалось, что бодрствует.

Но однажды, вконец измучившись страхом и неприязнью, сорвал Мальчик куклу со стены, выбежал на балкон и, перегнувшись через перила, швырнул ее в черную бездну ночи! И потерял равновесие, и упал с высоты второго этажа, да прямо в детскую песочницу.

Очнулся Мальчик от невыносимой боли в ноге — отомстила проклятая кукла!
Плакал он долго и уже совсем не по-взрослому. Плакал, но никто его не слышал. И тогда вспомнил наш Мальчик о мобильном телефоне, почти не нужной ему игрушке, и вызвал себе «Скорую помощь».

А через три недели, выйдя из больницы, сидел он в той же песочнице, пьяный и одинокий, и кричал в темноту: «Люди-люди, человеки! Почто вы не спасли меня, поломанного, когда взывал я из тьмы? Почто виртуальные футбольные матчи и замоченное белье ближе вам к телу, чем я!»

И рыдал он так, пока не опустошился до дна. А когда иссяк, стряхнул с себя пепел ненужных страданий, свистнул в два пальца, оседлал костыль и понесся с веселым гиканьем к дому. А дома навел привычный беспорядок, напился чаю с маминым вареньем и, уже лежа в постели, дал себе честное слово — больше никогда не выпрашивать у внешнего мира подарков...

***

Утром на пороге комнаты увидел Мальчик записку от глухого соседа. Записку и пакет… с куклой.
«Нашел вчера в кустах, когда из магазина возвращался. И как такую красоту можно было выбросить! Ну и балда же ты!»
Красота?..
Раскаяние — вот что почувствовал наш Мальчик. Раскаяние и стыд.
Он привел ни в чем неповинную куклу в порядок: закрепил расползшиеся швы, обновил краски на лице, дорисовал полуулыбку, добавил по паре искорок в глаза, подклеил парик и сделал изящную прическу. Из куска тюлевой занавески сшил чудесное платье. Завернул куклу в старинную персидскую шаль, чудом не сожранную молью в бабкином сундуке. Вынул из буфета две банки маминого варенья и отправился в гости к Художнице.

Ну и что ж, что без звонка. Раз она подарила ему свой образ лишь потому, что он так хотел чуда, значит, пустила в свою игру...

***

— Вы, то есть ты? Ну, проходи. А почему нога в гипсе, перелом? Какой ужас. И я так болела, так болела — три недели назад упала на ровном месте… И так мне плохо было, ну просто жить не хотелось. А проснулась сегодня утром, и как будто новая: пою, перед зеркалом верчусь, прихорашиваюсь. Знаешь, Мальчик, я ведь тогда коробки-то с куклами перепутала. Хотела поменять, да у меня ж ни телефона, ни адреса твоего. Сразу после выставки той депрессия на меня накатила, и посоветовал мне один доктор сделать куклу с себя: якобы, когда над собственным образом работаешь да всматриваешься в суть — сам себя и лечишь. Сделала я ее, да не доделала — не довела до исцеления. За подарок тебе принялась. А теперь вроде и без той разнесчастной куклы хорошо мне, так что смысл возиться с ней сам и отпал.

Мальчик вынул из-за пазухи укутанную в шаль куклу и, виновато улыбаясь, протянул ее Художнице:

— Ставь чайник, Девочка. У меня с собой и варенье волшебное есть — клубничное и смородиновое. А ты какое больше любишь?

***

Если вам когда-нибудь доведется пройти мимо той мастерской, не поленитесь — загляните в окошко, и вы увидите двух детей — Мальчика и Девочку — очень взрослых и даже уже чуть-чуть стареньких — самозабвенно играющих в жизнь.

_________________________
* — «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении».
«Материализм и эмпириокритицизм» (1909) В. И. Ленин.
** — МП.