Цитович Лариса

ГЛАВА 1

Утро. Утро надо встречать улыбкой. И улыбка не должна быть кислой. Так учила мама…

Но что делать, если в приоткрытый глаз смотрит клок темного неба, и в носу погано?

Котенок поежился, тесней прижался к груди женщины, которая решила его продать. Не из любви  прижался, нет. Как женщина, так и сам он – оба мечтали поскорей избавиться друг от друга. Смышленый зверек прекрасно понимал, что подрос и стал обузой не только этой чужачке, но даже родной маме. В последнюю ночь, когда надлежало прощаться, он жадно ловил ее тепло и едва слушал материнские наставления. А между тем, мама – кошка старалась, боясь упустить главное:

- Пор-ра, ох , пор-ра…

От сильного волнения она временами западала на букву «р», почти мурлыча:

- Ночь так кор-ротка, а  надо сказать так много. Знаю, хор-роший, что вам, молодежи не до наших ур-роков… - она лукаво лизнула его в нос и виновато призналась. - Сама такой была, р-родительские слова вспомнила, лишь когда вр-ремя упустила… а жаль, жаль, конечно. Да ты не спи, чтобы тебе чего не упустить…

Она потерла шершавым языком его ресницы и перешла к тому, что считала практическим советом:

- Запомни, малыш, одну истину. Гор-рдость – это как вверенный тебе  ценный сосуд. Надо умудр-риться пр-ронести  его чер-рез всю свою жизнь и ни капли из него  не расплескать. Так учили твои деды. Гор-рдость – это твое фамильное… Да, да, ты гор-рдый.  Из всех моих сыновей ты пер-рвый гор-рдец, - настаивала мама. – И потому тебе выпала  честь стать дедовой надеждой. Но  у  меня     к  тебе есть и   личная   пр-росьба. Не суди свою маму за то, что  оказался безр-родным. Маме всегда было довольно того, что   имела. Ну, не смогла она  опередить др-ругих и выр-рваться впер-ред. В пр-ростоте своей вер-рила, что белый свет одинаково щедр-р  ко всем, одинаково всех гр-реет.

Ясно, что мама желала ему  добра. Но здесь, в грохоте улиц,  мамины откровения терялись. Отныне предстояло надеяться лишь  на себя. Котенок  напряг спинку, зажмурил свои светло-серые глаза и мысленно   себе пожелал: «Только бы попасть в хорошие руки».

И вдруг чья-то мягкая рука притронулась к нему, а голос поинтересовался:

- Это что еще за чудо?

Его коснулись и отдернулись.  В голосе скользнуло недоверие:

- Он не заразный?

Хозяйка явно оскорбилась. Ее волнение  передалось котенку. На всякий случай он широко распахнул свои замечательные глаза и, что есть сил, замурлыкал. Хозяйка заметалась меж соседок:

- Да вот они пусть скажут. Да я тут не раз… Бог с вами!

Разряженная в пух и прах дамочка не удостоила  ответом. Она разглядывала в упор открытое ею чудо.

- Нет, я, наверное, с ума  схожу… это невозможно… у него глаза моего сына… - нашептывали губы, а рука  трепала кошачью головку.

Не медля больше, та же рука юркнула в сумочку. Вот они, долгожданные деньги, которые отдали за него. Котенка бережно укутали концом шарфа и прижали к шубке.

Так они прошествовали мимо всех к пузатой машине. Устроившись в тепле, красавица залопотала:

- Дорогой, ты будешь, конечно, ругаться, но я не смогла устоять. Смотри, какие у  него глаза! Дым, а не глаза, с какой поволокой, даже зрачков не видно. Такие глаза только у тебя и у Гришки. Теперь вот еще у него…

Мужчина, важный, наверное, ее муж, и вправду из дорогих: упитан, свеж и пахнет дорогим обедом.

Котенок  подбавил жару своей песне. Не хуже всякого он сознавал, что     от   решения   этого   господина   зависит,   если   не   все,   то   очень многое. И кажется, кое-что ему удалось, потому что мужчина снисходительно хмыкнул:

- А ты не боишься, что будешь  нас путать?

Однако дамочка уже все поняла и уже о другом размышляла. Вместо ответа вдруг предложила:

- Давай   прямо   сейчас  в   ветеринарку.  В  самую  затрапезную.  Я  им

больше верю. Пусть его, как следует, осмотрят. Тетка сказала, что кошка здоровая. Но можно ли кому доверять, если  вокруг жулики?

Заметив, как распластанный на спине котенок внимательно  уставился на нее, красотка  растрогалась:

- Слышишь, а он соображает! Нет, по-любому,   даже если он окажется больным,  я его вылечу.

- Вряд ли его надо будет лечить, – поспешил успокоить мужчина. – Шкурка лоснится, да и сам веселый.

Продолжая  осмотр, дамочка неожиданно взметнулась:

- Да он еще и трехцветный!

- И что?

- Как это что? Это счастливый кот! Говорят,  трехцветные коты  счастье в дом приносят.

«Вот еще! – мурлыча, думал котенок. - Нет, господа,  увольте. Свое счастье я никому не отдам. Вы тоже очень мне симпатичны, однако,  счастьем я не хочу делиться даже с вами.

Около старого кирпичного здания  машину, наконец, остановили. Котенка снова закутали в теплый шарф, внесли в длинный коридор, где причудливо смешались все: и собаки, и кошки, и люди. Люди здесь, конечно, главнее всех остальных. Люди и  должны быть впереди. Но он легко заметил, как  люди эти, едва взглянув на него, теплели лицами. Определенно, он умеет им  нравиться.  Родился  он  всего  лишь  котом,  но котом  привлекательным. И  если  это  умело  использовать…  да его,   хоть  сейчас пригрела бы любая

другая  хозяйка  из  этой  очереди. Но только хочется ли ему самому попасть к кому другому? Он начал поглядывать по сторонам. Природа наделила его сообразительностью. Несомненно,  дамочка  выглядит внушительней всех остальных…  ну, а если учесть, что дамочка выбрала именно его, то,  очевидно, и он чего-то стоит…

Мысль вертелась – вертелась и оборвалась. Он сладко спал, когда его небрежно опрокинули на стол, устланный  белой простынкой. Вздрогнув, котенок  шикнул, но никто  не воспринял его всерьез. Началась проверка. Проверяли  приборы и люди. Мяли живот, в уши и нос совали палочки. По ходу дела давали разные советы и даже завели на него карту.

- Молодец! – сделал заключение врач. – Можете смело брать  на службу. Годен!

Новобранцу ничего другого не оставили, как бодряком заковылять к рукам  хозяйки. Ну, а вслед за тем, радости посыпались чередой. Огромный дом, полный диковинных вещей. Все поначалу неприступны, но он их обязательно освоит. Взять хотя бы внушительных размеров диван, в углу которого,  у расшитой шелком подушки, примостился плед в розовую клетку. Забиться бы в него прямо сейчас! Но какой-то умник (уж не тот ли самый врач?) настроил хозяев на странную идею приучать котенка к гигиене. Котенок был воспитан  природой, однако, его забыли спросили. В ванную комнату внесли две коробки. Одна с песком – очевидно,  туалет.  Вторая  мягкая,  удобная,  стало  быть,  для   сна приготовлена. Между ними кормушка   тоже   из   двух   блюдец:   с   водой   и  с  какими-то  съедобными

камешками.  Лагерный  режим  с  крепкой  дверью.  Такую  дверь  не пронять 

криками. Запертый котенок решил все свои задачи за одну минуту.  Но люди, учителя по призванию, могут  доверять лишь себе. Они сами должны понять, что котенок их понял.

Зато уж после пройденного испытания двери стали отворяться одна за другой. Нередко кота можно было застать в кресле у телевизора, иногда даже на хозяйкиных коленях. А уж про бело-розовый плед нечего и вспоминать, в нем он  не просто спал, а блаженно забывался.

И так продолжалось ровно до тех пор, пока в их жизнь не ворвался уже упомянутый  Гришка. Как промелькнуло в разговорах, Гришка откуда-то возвратился. А возвратясь, тут же ухватил кота за передние лапы и раскружил, подобно смерчу. Со стоном рвались неразвитые мышцы, знакомые милые уголки слились в единое пестрое колесо, которое отнюдь не радовало. Котенок  не просто орал, он ругался. Именно тогда он впервые кому-то плохого пожелал. Он подумал о том, что лучше б этот Гришка никогда не возвращался. В дальнейшем его мнение  лишь окрепло. Коту позволялись былые вольности, только когда сероглазого мальчика уводили в детский сад. Кот растягивался на ковре и торопливо ловил солнечные блики. Он и думать боялся о неотвратимом вечере, сами мысли о нем заставляли искать пятый угол.

Ну, и варваром же был этот Гришка! Видел ли кто-нибудь еще хоть одного  такого  варвара?  Самое  ужасное, что  воспитание котенка отныне он взял  лишь  на  себя.  Горемыку  кота стали  готовить  к  полетам  на  учебных

самолетах,  прыгать  на  ходу  в грузовики  и терпеливо сносить аварии. А уж

что вышло после, когда Григория записали в секцию с мудреным названием «Айкидо Айкикай»! Пропади оно пропадом это айкикай, если коту необходимо кувыркаться вдоль самой длинной стенки. И это называется всего лишь разминкой. И если  приземлишься не на плечо, тут же следует наказание.

- Та-а-ак, юноша. Двадцать отжиманий, – объявит строгий «тренер» и  хлипкое тельце ученика прижмет к полу.

Иногда на истошные вопли заглянет мама. Иногда она сделает Грише замечание. Но поскольку привычки сына не меняются, а все молчат, котенок скоро делает выводы, что хозяева любят мальчика больше, чем его. А такие выводы, хоть кого обидят.

Как-то хозяева спохватились, что у кота до сих пор нет имени.

- Мы не называли его, потому что ждали тебя, солнышко, – лицемерно заявила мама.

Мальчик-солнышко, не медля,  определился:

- Будем звать его Быков.

- Почему Быков? – удивляется мама. – Ты ведь знаешь, что это не имя, а фамилия.

- Для него это имя, – настаивает Гриша.

Тем же вечером, как уложили сына спать, хозяева завели о нем долгую беседу. Что-то  о жесткости,  порой   жестокости, об упрямстве и о чем- то  еще.  Закончили  тем,  что  у  мальчугана слабые нервы, и не удивительно,

потому как времена нынче тяжелые.

- Да, не позавидуешь нашему Быкову, - ухмыльнулся отец.

Но хозяйку словно подменили:

- Ничего. Потерпит. Накормлен… в тепле, а не на помойке, как некоторые.

« Я, наверное, слишком подрос и потерял свою привлекательность», - с грустью думает котенок и тихо бредет в прихожую. Зеркало не обманет. Он, действительно, заметно вырос, смотрится почти взрослым котом. Глаза уже не кажутся такими большими. И что самое страшное,  из серых они превратились в желтые. А никто этого даже не заметил.

С тех пор в сердце несчастного Быкова закралось еще одно нехорошее чувство, название которому « зависть». Он научился не упускать ни одной несправедливости к себе. Тогда, как наказаниям Гришки  откровенно радовался.

Более всего теперь он полюбил одиночество. Когда все оставляли дом, он умудрялся посетить каждую запретную зону. Он расхаживал по столам, смело глодал цветы, с удовольствием представляя себе возмущение хозяев.

- Ничего. Пусть тоже терпят, - хмуро бурчал он  в нос.- Тоже, небось, не сидят голодными, как некоторые.

Ожесточившемуся коту в голову не могло прийти, что все-все на свете  имеет  свою другую, оборотную сторону. Знай он об этом,  непременно обрадовался бы. Как ни серчал кот на мучителя Гришку, а занятия спортом не  пропали  даром.  Кот  приобрел  внушительную  осанку,  торс  его окреп и

выправился.   На   удивление   всем,  и   в  первую  очередь,  самому  себе,  он

научился прыгать на задних лапах. Однако, роль домашнего зайца, отнюдь, не устраивала, а потому за остальное он взялся уже сам. В отсутствие хозяев он обувал их тапочки и волочил  по полу. Да, он учился ходить так, как ходят люди. Он поставил себе за цель не уступать им  ни в чем. А поскольку, делалось  это в охотку, именно тогда он впервые задумался о свободе.

Окончательное решение пришло в один из банных дней. Горячая вода…   как он ее ненавидел! А еще больше сюсюканье:

- У-у-у, какой прилизанный, у-у-у, какие нажил мышцы, а какой пугливый.

Кот, действительно стал большим. Маме требовалась помощь, и за дело брался Гриша. Быкова сковывали в тиски, а хозяйка плескалась пузырями. Мыло, как известно, разъедает глаза. Кот уже не плачет, а злобствует: «Хоть и люди, а идиоты. Какие  все-таки вы идиоты. Научились бы чуточку  других слушать!»

Но где вы встречали таких людей, которые способны кого-то, кроме себя, слышать? Хозяйка по-прежнему несет околесицу:

- Ты должен быть чистым…ты должен хорошо пахнуть…

«Никому и ничего я не должен!» - надрывается кот. И тут же приходит к выводу, к которому пришел бы любой другой. Он понимает, что во всех своих бедах виноват  сам, потому  что  терпит. «Нет уж, такая жизнь ни к чему  доброму  не  приведет!»  -   складывается в его голове. А   поскольку жизнь,   как  известно,  одна - предстоит на что-то решаться. И он решился:

« Удеру! Удеру при первом удобном случае!»

Удобный случай не заставил себя ждать. Вскоре в дом доставили очередную громадную коробку. Пока с нею тискались, так и сяк норовя попасть в дверной проем, выход из прихожей оставили открытым. Без долгих размышлений кот метнулся на лестницу, прилип к чьим-то ногам и нырнул за ограду.

Будто шкодливый опасный  преступник,  бежал он, низко склонив  голову и сторонясь чужих глаз. Говорливая, властная порода людей…он мечтал сейчас об одном – оторваться от них, как можно дальше. Длинными прыжками одолевал запруженные шоссе – одно…другое…третье… снова несся по тротуарам. Неожиданно дорога перешла в тропу, потом совсем в узенькую тропинку и, наконец, оборвалась посреди огромной поляны.

« Пустырь!» - радостно подумал кот. – Этим закончился мой прежний путь. И этот конец станет началом нового!»

Новый путь предстоит открывать в одиночку. Уже за одно такое решение следует себя уважать. Нелишне вернуться к тому, что да, он родился всего лишь котом, но это будет Кот с большой буквы.

Его окружал зеленый покров земли в самом, что ни на есть, небрежном виде. Скопище буйно разросшихся трав, поначалу безмолвное, а после, как выяснилось, поющее, стрекочущее. Все вокруг шептало, да так сладко, так мирно, что утомленный Кот примерил под себя первое открывшееся гнездышко,  улегся  на  мягкой,  прогретой солнцем подстилке и благословил

тонкие стебли, которые тут же сомкнулись над ним, образовав крышу.

В сладком аромате трав Кот проспал неопределенно долго, а пробудился весьма довольным. Выбравшись наружу, отряхнулся, глядя на пышные шапки неизвестных цветов, с удовольствием размял руки-ноги.

- Здесь, должно быть, не принято никому и ни в чем мешать? – задал  вопрос первой попавшейся травинке. Травка лишь согласно покивала.  В такое понимание с трудом верилось.

Он пытливо исследовал заросли ярко - желтых цветов, которые долго сомневались, что  ему не знакомы, а после один из них назвался Лютиком.

Да и под цветами кипела жизнь. Сновала всевозможная мелкота. Одна из крошек взгромоздила на себя преогромное зерно и норовила сдвинуться. Кот попробовал ее подтолкнуть, но малютка бросила свое зерно и убежала. Верно, приняла Кота за разбойника. Такое случается.

Вон еще один чернявый толстяк спешит по   неотложным делам. Коту захотелось посудачить  насчет его планов. Однако, в ответ прозвучала не совсем любезная фраза:

- Не виси на ушах, ступай своей дорогой.

« А ведь  он прав! Так и должно быть в идеальном обществе! – совсем не обиделся Кот. - Здесь потому так и хорошо, что никто не занимается болтовней, и все идут своей дорогой.

Внезапно  ноздри его пронзило необъяснимым трепетом. Он потянул носом  и  блаженно сощурился. Так соблазнительно пахла трава, назвавшаяся

Осокой. Кот игриво куснул ее острые листочки, проглотил, надкусил еще, а дальше уже не мог оторваться, благо, она не возражала. Этой сладкой зеленой кашей он забил все  нутро, а после вывернул его наизнанку.

- Испоганили желудок  гнусными кормами, - ругнул он былых хозяев.

Потом смутился.  Всюду непрошенные свидетели - кусты. Пробурчал что-то, вроде того: ну, зачем  так пялиться? Толкнулся крепкими ногами и дал стрекача, потому что убирать за собой кому  охота?

Другая поляна - и запахи другие. Но вдруг все прочие  запахи перебил мощный дух свежести. Вода!… Кота нестерпимо потянуло к ней.  Он запрыгал меж сонных головок белых цветов и вскоре очутился на приглубом берегу скорой речки. Осторожно перебрался с камня на камень, к самой кромке воды и  перво-наперво  с жадностью напился.

О том, чтоб сразу встать и уйти, не могло быть и речи. Захотелось посидеть и помечтать, подумать, хотя бы о том, любит ли он воду? Если  по чести  -  то и да, и нет. Не воспринимает он  ее  в банных тазиках. А здесь,  как и всему другому,  взяли и предоставили ей волю, и она заимела свои особенности. Например, занимательно выучилась петь,  можно даже сказать, журчать. Сидя на покатом  берегу, Кот поклялся себе, что никогда  за всю  жизнь не доводилось  слышать такой дивной мелодии.

Неожиданно  взгляд его споткнулся о забытый кем-то яркий коробок. В  доме, где он жил, такие коробки закупались десятками. Коробочки с коричневой жирной ряженкой, с белоснежной простоквашей. Эти кисломолочные продукты хозяева  называли кратко «кэсэмэ». Ели их на ночь

и кормили ими котенка. Это они заставили его полюбить их еду. Хотя любить еду заставлять не надо.

Кот почувствовал, как в нем заговорил голод и, чтобы отвлечь себя, отправился на поиски чего-то  нового.

Под ногами, как и прежде,  мельтешил  народец. Один вот приценивается к горошине, другой волочит соломину. Этому подавай строительный материал, а тот – решил поужинать.

«Нельзя все на свете сводить к мирским заботам», - одернул себя Кот и сосредоточил  внимание на тех, мимо кого многократно пробегал – на травах. Поймав его взгляд, те  зашевелились, стали шептаться. Кто-то радушно предложил испробовать свои цветы. Ему деликатно намекнули на нездоровье  желудка.

Смутившись, Кот задал вполне естественный вопрос:

- А что, вы полагаете, ваши цветы способны вылечить?

- Еще бы! Да эти цветы и есть самое, что ни на есть лекарство, - заверила  невзрачная  с  виду  травинка  и  даже  плечами  пожала,  удивясь такому невежеству. – Разве ты не в курсе, что это клево лечиться травами?

Кот не пропустил ее  обращения на «ты», но решил не следовать дурному примеру.

- А что бы нам, милочка, взять да и ни воспользоваться этим обстоятельством? – спросил он у добродушной с виду толстушки. – Взять  да и  наладить прямо здесь  производство? Не раздавать задарма, а самим богатеть. Это  сейчас называют предпринимательством.

- Пред – при – чем? – нехотя отозвалась толстуха. – Я о таком и не слышала.

- Вот и жаль, - хмуро заметил Кот. – За ваши цветы вам бы неплохо платили.

Лицо толстушки отразило  крайнее удивление:

- Платили бы?

- А что тут у вас  процветает бесплатная медицина? – поинтересовался Кот. – И это в вашем-то положении?

- Платят – это, когда продают, - хмуро заметил кто-то вдали. – Мы - не продажные.

Между тем, приветливая толстуха уже протягивала   руку:

- Будет тебе метать бисер! Давай  знакомиться. Я - Лебеда. У меня тут много  сестер. Они, как две капли похожи на меня. И зовут  нас всех одинаково.

- Очень  приятно,  - сдержанно  отозвался  Кот.  -  Ну, а кто  такой я,  думаю, вы и сами знаете.

Справа и слева сыпались имена.  Всех враз не упомнишь.  Ясно  одно,  его  принимают, как дорогого гостя. Кот легко это  осознал, и на вопрос надолго ли он планирует тут остановиться, решил ответить  полузагадкой:

- Видите ли, остановиться можно везде… можно и тут остановиться. Прежде мне довелось останавливаться в одном богатом доме … среди очень  богатых  людей.  Надо  заметить,  что  именно  там  я    осознал, что никогда и нигде не следует останавливаться…  хотя, если  быть чутким к опыту тех самых людей, то  можно  и здесь зажить куда ярче.

Лебеда полюбопытствовала:

- Ярче нашего?

- А что это вы  встрепенулись? – состроил гримасу Кот.- Неужто вы полагаете, что ярче всех  устроились? Да, у вас  неплохая организация. Один не мешает другому, полная свобода и прочее, но   размах-то где?! Люди, о которых я говорил, они обогнали вас на века. И все потому, что  не гнушаются деньгами. Они миллионы срубают, эти люди …  грохают себе загородные дома. Короче, трудятся  на себя и на потомство. Этому искусству вам  предстоит еще  поучиться. Они отличаются не только от вас, но даже от меня. Жаль, но все мы друг на друга так  не похожи….

- Да, а вот мне  показалось, что мы с тобой чем-то схожи, - вцепилась за последние слова Лебеда. – И тебя, и нас одинаково тянет в  тишину. Скажи, ты  сам, не за тишиной ли  сюда явился?

Кота кольнуло  легкой   досадой.

- Тишина - тишиной, но житейские дела  - это далеко  не пустяк, - больше из упрямства   пробубнил   он,   хотя  в  своих  мыслях  перенесся  туда,   откуда недавно вырвался. Долгожданная тишина воцарялась там лишь, когда все засыпали.

- Значит, тебе   не хватало чего-то в том славном месте,  которым  ты  восхищаешься? – заметил кто-то сзади.

- Да,  не  хватало,  -  честно  подтвердил  Кот.  –  Не хватало этой самой

тишины … и еще свободы. Но я не ханжа. Я  не мог  бы сказать, что мне так уж безразличны все те земные блага, которыми владеют  люди. К примеру, их мягкие диваны…их подушки…

Тряхнув шелком кудрей, настырная Лебеда  съязвила:

- Я не ослышалась? Ты ведь сам  сказал, что это их подушки?

- В том-то и дело, что это ИХ, а не наши с вами подушки, - возмутился Кот. - Они нам своих подушек  не отдадут, а нам  эти подушки  не светят. Единственное, к чему при таком поведении мы  придем – это надуем щеки и не будем себя считать   последними.

- Последними?! – взвизгнул кто-то в толпе. – Стойте, что-то такое мелькало в новостях! Мне говорили! Точно! Речь шла о самых последних гвоздиках. Это когда за дело берутся большие любители. Кого-то с кем-то скрещивают, перекрещивают или еще  как … и получают настоящие чудеса. Красные гвоздики у них перекрашиваются в синий цвет. Ну не докажут они, что на свете рождаются синие гвоздики! Да, хоть умри, не докажут! Это абсурд!  Как тут не беспокоиться?!

- Да за тех-то, любезный  мой, нам с вами  не стоит беспокоиться, - шикнул  Кот. - Это цветочки  не нашего   огорода. Уверяю вас, им совсем неплохо  живется! Они в большом почете у людей - их даже ставят в хрустальные вазы!!!

- Не надо  кричать. Здесь даже шорохи слышны, - сухо заметила Лебеда. Ей хотелось что-то еще добавить, но она  лишь строго поджала губы.

А сзади даже не думали сдаваться:

- Да, а после, когда эти синие цветочки отстоят да привянут, их с таким же почетом кинут в мусор.

- Главное, ни сколько живешь, а как живешь, - наставительно произнес Кот.

Что-то заставило всех  вдуматься в эти слова. Кому-то они показались интересными, а кого-то  больно задели.

Кота попросили:

- Ты, пожалуйста, не мути. А то ведь разные  пойдут толки. Скажи ясно: тебе что, не по душе то, как мы здесь устроились?        

- А что может быть  ясней? - с грустью  улыбнулся Кот. – И так все ясно.

На самом деле ему ничего не было ясно, кроме того, что он вконец запутался.  В голове молоточком стучали мамины слова о том, что белый свет одинаково щедр ко всем. К тому же, его здесь встретили  теплом и лаской. Неужели причиной  неблагодарности стал всего лишь голод? И кто другой виноват, если  он настолько разъелся, что стал невнимательным?

- Да нет, я просто так, к слову  выразился, - пустился он в объяснения. - На самом деле ничего ясного не бывает. Некоторым понадобится  целая жизнь, чтобы для себя, хоть что-нибудь прояснить. А другим и жизни не хватит.

Юный Лютик блеснул желтым взглядом:

- Ну, а вы как? Что вы о себе скажете?

- Я? Я, конечно, не мог бы похвастать тем, что все на лету схватываю.  Но в отличие от вас, юноша, небольшой жизненный опыт мне кое-что позволяет.  И  какую-никакую  оценку  дать я сумею.

Не заметив, Кот вернулся к рассказу о том, как попал в один очень богатый дом, где живут в достатке и так сытно…

- Видели уж! - паренек в розовой шапке  хихикнул:

Кот с неудовольствием него  покосился, всем своим видом, давая понять,  что молодежь нынче  пошла испорченная. Справившись с раздражением,  заговорил снова:

- Видеть тоже можно по-разному. Всякий видит то, что хочется ЕМУ видеть. Так постепенно приходят к наглости… Пустое это дело браться кого-то чему-то учить. Можно лишь обмениваться мнениями. Чем мы с вами и занимаемся…

Неожиданно он уклонился от  темы и указал на далекие блестящие автомобили, что кишмя кишели на черном асфальте:

- Ну, паренек, если ты по-настоящему молод, то должен ответить мне   тоже по-молодому. Тебе не  хотелось бы тебе прямо сейчас взять да сесть у руля?  Поменялся бы ты  своим местом в жизни  с теми вон молодчиками?

- Ишь, куда  занесло! - встряла заступница Лебеда. - Об этих молодчиках  лучше  меня расспроси. Я о них больше наслышана. Сестрицы мои вволю на них  нагляделись.  О них говорят, что корень их сгнил, потому как землю  не уважают. Всю траву заездили.  Даже по кладбищам   катят на  своих колесах.

- Мертвяки на колесах? - округлил глаза Лютик. – Что ты такое говоришь, матушка?

- Не матушка я тебе вовсе! - одернула его Лебеда. – И не мертвяки они, а крепкие здоровые лбы. Просто совсем забыли, что у них кроме  колес есть еще и ноги.

Выродились. Не утруждают себя ходьбой. А потому, как ни спорьте, они  и есть настоящие выродки. Даже к могилкам своих близких норовят с удобством.  Гонки, понимаешь, устраивают. Да если они только  сунутся в наши края, чтобы с кем-то чем-то меняться… -  обернулась она к Коту. - Я…я немедля соберу в горсть все свои семена и… зашвырну их куда подальше… в пустошь.

- Браво, сударыня! Это поистине  замечательное решение! За такие отчаянные поступки  следует себя  уважать! Вы сокрушите их таким   ответом!

Прикрывшись ладошкой, Кот зевнул:

- Однако, уж  поздно. Заговорились что-то  мы. Как известно, утро вечера мудреней.  Давайте, пожалуй, перенесем нашу  интересную  беседу  на завтра