Кургузкина Юля

Автобус мчался по привычному маршруту, гудел и сотрясался от дыхания собственного двигателя. С шипением открывались двери. Механический кит на колёсах останавливался в отведённом для него месте, вбирал в себя несколько пассажиров и через некоторое время выплёвывал их на другой остановке.

Живые, но такие механические лица смотрели сквозь мутные окна, смотрели сквозь неё. Она привыкла к их глазам, различных цветов, с макияжем и без, привыкла к их взглядам — усталым, взрослым и детским, но неизменно смотрящим мимо неё.

Вдруг кто-то ей улыбнулся. Она стояла у самой стены, и за её спиной больше не было людей. Она помолчала некоторое время, изумлённо разглядывая незнакомца.

— Простите, Вы улыбаетесь… мне? — наконец выдавила она из себя.

— А Вы видите здесь кого-то ещё?

Она обвела взглядом окружающие её спины, локти, затылки и лица.

— Да, я вижу их всех.

— А они Вас? — он расплылся самой широкой своей улыбкой.

— Вы действительно меня видите, — выдохнула она.

— По Вашему, я разговариваю сам с собой?

Она смущённо улыбнулась. Он продолжил:

— Вы не сильно спешите? Насколько я знаю, у невидимок дел не так уж и много. Я вот собирался навестить своих родственников, но раз уж мы встретились, может быть, мы могли бы…

— Может быть.

Её улыбка предала ему уверенности.

Покинув автобус, они направились к близлежащему жилому массиву.

— Чашечку кофе не обещаю — с учётом сложившихся обстоятельств, изменивших наши вкусовые предпочтения — но приятного собеседника собственной персоной предоставить могу. Если Вы не против, конечно. А мы уже почти пришли, нам сюда.

Пройдя сквозь двери, они оказались в прихожей чьей-то квартиры.

— Бу! — заявил он с порога, чем снова вызвал её улыбку.

В квартире никого не было.

— Отлично! Эта квартира в нашем распоряжении, часов до 18.00, я думаю.

Он пересёк дверной проём и плюхнулся на диване в гостиной. Помедлив, она присела рядом.

— Давно Вы разгуливаете по чужим домам?

— А Вы, что, никогда раньше этого не делали, с тех пор как стали пропавшей без вести? Бросьте! Мы можем проходить сквозь стены, с некоторыми усилиями, но можем передвигать предметы. Почему бы не воспользоваться этими способностями?

— Мне казалось это как-то не этично.

— Будь мы прежними, видимыми людьми, врываться в чужие дома было бы не этично, за это можно и в лицо получить — эти при самом удачном раскладе. А так, раз уж нас выбросило из мира людей и не добросило, куда нам там следовало бы, я не считаю это преступлением. Мы просто гуляем и просто зашли отдохнуть. И если Вы не планируете бросаться в меня предметами в этом доме, думаю, хозяевам и в голову не придёт, что кто-то был здесь в их отсутствие.

Расскажите-ка лучше, как вы поняли, что вас не видят окружающие?

— Однажды я исчезла. Я не помню, как умирала, или чтобы меня убивали. Я просто проснулась невидимкой.

— Проснулись в своём доме?

— Да. Я видела, как моя семья отправилась в полицию. Видела, как убивается мама и страдает младшая сестрёнка. Я никак не могла понять, что происходит. Они просто не видели меня. Никто не видел. А я кричала им, что я здесь. Разбивала тарелки, хлопала дверцами шкафов и входными дверями, чтобы они меня услышали. Знаете, что они сделали? Они позвали священника, чтобы изгнать полтергейста!

Он рассмеялся.

— Простите. Наше общение похоже на собрание анонимных невидимок.

Я проснулся после вечеринки у друзей. Долгое время я считал, что они разыгрывают меня. Да, — он покачал головой.

— Столько времени прошло, я уже привык быть невидимым. Первое время жил у родителей. Но я не мог больше смотреть на их слёзы. Они заочно меня похоронили, но смириться с моим исчезновением не могут уже несколько лет. Они перестали жить, понимаете. Я пытался утешить их, говорил, что я здесь, но без результата. Потом я переехал к своему деду. Он умирал, и я надеялся, что когда он оставит своё тело, то увидит меня. Но нет. Он пошёл по какой-то другой траектории, в какую-то другую реальность. Мы не встретились. Я видел лишь его остывающее тело и больше ничего.

— Вы видели других существ? — спросила она после некоторой паузы.

— Вы имеете в виду гномов?

Она кивнула.

— Да, странные существа. Некоторые полны такой ненависти, что непонятно, как они ещё не умерли от своего яда, другие вполне доброжелательные, некоторые искренне радуются миру. В общем, как и люди.

В комнату вплыло чёрное существо, похожее на огромную, заросшую шерстью собаку. Морда скрывалась в густой шерсти и невозможно было определить, бешеный этот зверь или миролюбивый.

— Т-с! Замрите, не двигайтесь. Закройте глаза и представьте, что оно не желает Вам зла, что оно доброе.

Она зажмурила глаза и открыла их снова. Чёрный монстр ластился у ног, будто домашний котик.

— А… кто это? — спросила она.

— Я и сам не знаю, как оно зовётся. Что я знаю точно, так это то, что существо это может быть как убийцей, так и другом. То есть, если бы Ваш страх пересилил разум в первые секунды, как Вы его увидели, он превратился бы в свирепого монстра. И его клыки просто разорвали бы Вас на клочья, а потом оно беззаботно пошло бы дальше.

— С чего Вы это взяли?

— Я видел, как эти твари божие поступили так с гномами. Я гулял тогда в поле и увидел, как они напали на гномов. Нескольких они загрызли, а других не то что не тронули, но прониклись к ним симпатией. Я ужасно боялся встретиться с этими чёрными монстрами, пока однажды не понял, в чём секрет.

Он обратился к существу.

— Ну, всё, всё, иди.

Существо вскинуло округлую голову.

— Иди, – повторил он. — Гуляй.

Существо поплыло обратно к двери.

— Оно понимает, что Вы ему говорите?

— Думаю, они, скорее, считывают намерения или что-то в этом роде. В общем-то, они безвредные. Пока их таковыми считаешь.

Они проводили взглядом существо, которое вскоре растворилось, появившись теперь в каком-то другом месте.

— Так о чём мы говорили? О гномах и людях, — ответил он сам на свой вопрос. — Люди ассоциируют себя со своим телом, они думают: моё тело здесь, значит, я существую. За отображением в зеркале они забыли, кем являются. Сейчас, когда у Вас нет тела, когда о Вас никто не знает, когда для мира Вы не существуете, кто Вы?

— Мм, может быть, привидение?

— Что такое привидение? Сознание без тела? Может быть. Я вижу это так. Наше тело – всего лишь машина. Люди забывают, что они — водители. Машину нужно регулярно мыть и загружать в неё топливо. Временами возникают мелкие поломки. В случае больших — машину отвозят в центр техобслуживания, где другие машины в халатах ремонтируют нашу машину. Однажды машина становится неподлежащей ремонту. Тогда водитель покидает её. Это естественно. Почему люди так переживают по этому поводу? Почему так боятся смерти? Боятся говорить о смерти, но вокруг ведь постоянно кто-то умирает.

— Может, потому что они верят в то, что смерть — это страшно и плохо? Ну, как они верят в то, что по воде мог пройти только один человек, и больше это никому не под силу. Я читала одну историю, где рассказывалось о том, что наша земная жизнь — всего лишь иллюзия. Каждый смотрит свой собственный фильм. Например, если взять для контраста: по улице идёт ребенок и взрослый. Идут по одной и той же аллее, в одно и то же время, в одном пространстве. Взрослый захвачен своей драмой, своим серьёзным кино. Ребёнок скачет, смотря свой анимационный фильм. Одна здесь реальность или две? У стороннего наблюдателя третья реальность. Их может быть множество, фильмы сменяют друг друга, люди называют это «настроение».

— Да, человеку…

Его слова перебили детские выкрики.

— Мама, купи-и-и! — Требовательный вопль сменился капризным плачем.

В замке завертелся ключ. В прихожую вошла женщина с ревущим ребёнком.

— Успокойся! — женщина одёрнула мальчика за руку, отчего встряхнулось всё его тело.

Уловив грозный тон, ребёнок перестал кричать, быстро скинул башмаки и пробежал в гостиную. Запрыгнул на диван и включил телевизор.

— Иван! — строго окликнула женщина. — Быстро мыть руки!

Мальчик состроил рожицу, медленно сполз с дивана на пол и пошёл в ванную.

— Может быть, — начала она.

— Переместимся в другое место? — предложил он.

Они прошли сквозь окно и шагнули в суетящийся поток городских переулков. Одни из тысячи прохожих. Не существующие для мира, но живущие в нём.