Сербай Александра

Окно было наполовину загорожено елкой, и в небольшой комнате стоял полумрак. Холодного зимнего света не хватало на освещение скучного серого неба, не говоря уже о том, чтобы хотя бы немного подсветить царский наряд пушистой красавицы. Возле дерева стояла девчушка лет пяти в красном клетчатом платье, с двумя торчащими в разные стороны косичками и с мандаринкой в левой руке. Она мечтательно смотрела на свисающую с веток бахрому гирлянд, предвкушая вечернее волшебство: солнце сядет, стекла покроются удивительными морозными рисунками, загорятся яркие разноцветные огоньки и под елкой появятся подарки в сверкающей шуршащей упаковке.

Она сама долго готовила подарки для родителей: лепила, рисовала, вырезала, упаковывала, тщательно перевязывала ленточками, — дарить подарки ей нравилось даже больше, чем получать их. Но в этом году она надеялась на особенный подарок, и ожидание праздника потихоньку перерастало в нетерпение, заставляя постукивать ногой по полу и подпрыгивать при ходьбе.

Шипучий запах мандаринки брызнул в лицо, Алиса зажмурилась и положила в рот ароматную дольку. Кисло-сладкие мандаринки — вестники Нового Года всегда несли теплое праздничное настроение.

Вечер близился, родители были заняты финальными приготовлениями: папа, напевая что-то себе под нос, жужжал пылесосом, мама металась по кухне, нахмурив лоб, то посматривая на духовку, словно могла заглянуть внутрь и проверить достаточно ли уже позолоты на ее фирменной картофельной запеканке, то открывая холодильник и оглядывая сбившиеся в плотную кучу вазочки с салатами, то отодвигая штору, чтобы проверить свою гордость — вкуснейший ореховый торт, который она готовила только два раза в году, на Новый год и на второй самый важный праздник, — день рождения Алисы.

Сама же Алиса уже успела и сделать уборку в своей комнате, и поспать перед длинным вечером, и обежать всю квартиру с мокрой тряпкой, заглянув в каждый угол в поисках спрятавшейся пыли, а заодно и подарков. Найти их до того как папа выложит их под елку неровной стопочкой было самым любимым ее приключением. Знать где они лежат, но ни за что не открывать их — было не просто испытанием, а предметом ее гордости. Тем не менее, ей еще ни разу не удалось найти все.

Мама говорила, что часть подарков приносит Дед Мороз ровно в полночь. И, действительно, подарки оказывались в ее комнате, стоило часам пробить двенадцать, причем она каждый раз внимательно осматривалась, прежде чем выйти к столу, и бегом бежала обратно, в надежде застать деда Мороза или все же родителей, подкладывающих расшитые в ручную мешочки со сладостями и прочими чудесными вещами ей под подушку, или привязывающих их к форточке, или прячущих в шкафу. Но пока никто не был пойман на месте преступления. На все расспросы мама только пожимала плечами и загадочно улыбалась.

— Алиска! — Голос мамы звучал требовательно, но когда девочка появилась на кухне, светловолосая миниатюрная женщина улыбнулась и мягко сказала: — У меня все готово, а у тебя?

Девочка секунду подумала и серьезно кивнула.

— Тогда иди, проверь папу и переодевайся.

Праздничный наряд был частью их новогоднего ритуала. Алиса с мамой заранее обдумывали костюм, что-то покупали, что-то шили, что-то переделывали из старых вещей. В этом году они переделали ее небесно-голубую плюшевую пижаму в костюм северного мишки, смастерив к нему лапы из искусственного меха и сшив капюшон с ушами. В прошлый раз она была Дюймовочкой, а в следующий хотела стать драконом или пиратом.

Мама с папой выглядели торжественно в выходных костюмах, что, впрочем, не мешало им веселиться от души. Каждый, как они и договаривались, подготовил по новогодней игре: папа устроил им конкурс загадок, мама нарисовала карту сокровищ с зашифрованными подсказками, которые они с папой собирали по всему дому, Алиса достала украшенную саморучно баночку, в которую весь год складывала забавные и добрые пожелания, и они по очереди тянули бумажки, зачитывая что интересного ждет их в скором будущем.

И вот, настал тот миг, когда все блюда были перепробованы, новогодние передачи посмотрены, мандаринки съедены, шампанское и сок разлиты по бокалам, резиновые секунды истекли и старый год уступил место новому.

Даже не глядя на лежавшие под елкой подарки, ведь это Деду Морозу она писала о сокровенном желании, сияющая девчушка побежала в комнату, чтобы вернуться через пару минут, с трудом сдерживая слезы и сжимая в руках плюшевую собаку.

— Что случилось? — спросила мама.

Алиса только крепче обняла игрушку и разрыдалась. Разочарование было столько жестоким, что ни любимый торт, ни другие подарки, ни утешения родителей не помогали. Единственное, что она сказала, уже засыпая у папы на руках:

— Я просила живую…

В последующие дни солнце словно забыло, что на дворе зима, и сияло вовсю, иногда сменяясь пушистым мягким снегом. Друзья звонили и забегали, но Алиса отказывалась идти играть, пролистывая снова и снова свои любимые книги: «Майкл, брат Джерри», «Дядя Федор, пес и кот», «Белый Бим черное ухо», «Сто один далматинец», «Собачьи истории», «Твой верный пес Бутс», «Собака Пес»… Девочка снова и снова вздыхала, прижимая к себе плюшевого лопоуха, которого она, вспомнив старый мультик, который однажды смотрела, назвала Варежкой.

Мама готовила вкусности и ходила с Алисой гулять по лесу, папа качал головой, хмурился и водил дочку на каток, и везде неотрывно за ними следовал верный Варежка на поводке из красной атласной ленты.

Рождество они отмечали пирогами: с картошкой, капустой, яйцом и щавелем. На сладкое была шарлотка и сочни с бананово-творожной начинкой. Бананы у них были чисто женским лакомством, улыбчивый папа Алисы терпеть их не мог, называя их обезьяньей едой и гримасничая каждый раз, стоило ему завидеть этот солнечный рогалик.

Домашний уют, тепло родительской заботы, а также любимая шарлотка, наконец, привели девочку в хорошее настроение, и она засыпала с улыбкой. Уже проваливаясь в сон, она услышала, как мама, целуя ее, прошептала: «В Рождество случаются чудеса».

Утром Алиса нигде не могла найти Варежку. Она несколько раз забегала на кухню, где мама пила чай, каждый раз зачем-то спрашивая, где папа, и, не слушая ответ, убегала искать дальше. На пятом круге вернулся отец, стряхнул снег с шапки, провел рукой по коротким черным волосам, и спросил у растерянной Алисы:

— Что стряслось в этот раз, дочурка?

— Варежка потерялся, — ответила уже готовая расплакаться девочка, — весь дом обыскала, нигде нет!

— Варежка, говоришь? — задумчиво потер гладковыбритую щеку отец, — а в подъезде ты не проверяла?

— В подъезде? — Удивленно переспросила Алиса. — Не проверяла. Он же не мог выйти сам!

— А ты посмотри, иногда мы находим потерянное в совсем неожиданных местах.

Алиса постояла пару секунд, недоуменно глядя на хитрое папино лицо, быстро всунула ноги в ботинки и выскочила за дверь. Послышался сдавленный: «Ой, мамочки!», родители девочки переглянулись и вышли вслед за дочерью в коридор.

В двух шагах от входной двери стояла большая коробка, рядом с ней валялась крышка, обвязанная красной атласной лентой. Возле коробки на коленях стояла девочка, держа в руках черного, с рыжими подпалинами лопоухого щенка. Щенок извивался, пытаясь лизнуть Алису в лицо, Алиса ошарашено смотрела в бездонные черные глаза.

— Мам, пап, — это Варежка!

— Да, милая. С рождеством тебя. — Мама с папой стояли совсем близко, касаясь друг друга руками и взглядами. Радость их дочери отражалась на их лицах стократ, словно в лабиринте зеркал.

Алиса уткнулась носом в теплый толстенький бок, и, позволяя Варежке покусывать свое ухо, втянула носом теплый молочный аромат.

— Чем пахнет? — с улыбкой спросила мама.

— Счастьем! — выдохнула девочка и побежала показывать Варежке его новый дом.