Киселев Александр

Иван-царевич и Василиса Премудрая жили долго и счастливо.

Однажды прекрасным субботним утром, когда во всем царстве-государстве был выходной, Иван пил кофе и мысленно планировал подъем сельского хозяйства, потому что в сказке все бывает. И как раз когда он подсчитывал поголовье коров, покрылье гусей и позадье свиней, Василиса спросила его:

- О чем ты думаешь, Ванюша?

Иван никогда не загружал любимую государственными заботами и поэтому соврал:

- Да вот думаю на футбол сходить. Наши с половцами играют. Или в баню.

- Конечно, тебе решать, Ванюша, - сказала Василиса, - но, по-моему, лучше в баню.

- Мотивируй, дорогая.

Василиса опустила глаза, оперативно покраснела и смущенно проговорила:

- Разве ты забыл? День-то сегодня какой…

- Какой? – насторожился Иван. Крестины внука? Битва на Калиновом мосту? Годовщина свадьбы? Вручение верительных грамот?

- Один! Сегодня, Ванечка, Один День.

И тогда Иван вспомнил. И тогда Иван содрогнулся. И тогда Иван понял: « Футбол отменяется».

Сказка-то сегодня кончается! «Они жили долго и счастливо и умерли в один день». И этот Один День пришел. И встретить его следовало, мужественно глядя в глаза… Значит, у нее глаза есть? Смерть-глазунья пришла!

- Так, - сказал он. – Футбол отменяется. Баня тоже. Потом помоюсь. В смысле, помоют. А на рыбалку успею.

Иван-царевич взял в дорогу еды – петушка на палочке, собственноручно приготовленного Василисой (она по воскресеньям торговала ими на базаре), - и пошел на Рыбалку.

Рыбалка – это такое волшебное место, где все не как у людей, а намного интересней. Время на Рыбалке идет гораздо быстрее, чем в обычной жизни. Рыба – гораздо больше. Но когда ты ее приносишь домой, она уменьшается до обычных размеров. Так мне рассказывали. Я сам на Рыбалке никогда не был. На Рыбалке могут бывать только особые люди – Рыбаки. Рыбаки знают волшебные слова «спиннинг», «донка», «жор», «мормышка» и много других. Рыбаки – это люди, которые хранят Страшную Рыбацкую Тайну. Мы, простые и глупые люди, думаем, что Рыбаки ходят на Рыбалку ловить рыбу. Нет, нет и нет! Не за рыбой ходят Рыбаки! Рыбу они покупают в магазине. Что же они делают на Рыбалке? Нам, непосвященным, никогда этого не узнать. Нам никогда не разгадать эту Страшную Рыбацкую Тайну.

Долго ли, коротко, пришел Иван на Рыбалку. И закинул в воду чего положено. Как увидела Золотая рыбка закидон царевича, так сразу пошла попадаться и ловиться.

- Что тебе надобно, старче? – спросила Золотая рыбка, потому что Иван, как вы догадываетесь, был хоть и царевич, но очень зрелый.

- Нужна консультация, - молвил ей Иван.

И рассказал ей про свою беду.

- Это не беда, - отвечала ему рыбка. – Это горе. И горю твоему я помочь не могу. А иди-ка ты в баню.

И пошел Иван-царевич в Баню.

Баня – это такое волшебное место, где все не как у людей, а намного интересней. Время в Бане идет гораздо быстрее, чем в обычной жизни. Люди в Бане намного выше и чище, чем в обычной жизни. Но когда они приходят домой, высота и чистота куда-то деваются. Так мне рассказывали. Я сам в Бане никогда не был. В Бане могут бывать только особые люди – Банщики. Банщики знают волшебное слово «поддай!» И они поддают изо всех сил. Банщики – это люди, которые хранят Страшную Банную Тайну. Мы, простые и глупые люди, думаем, что Банщики ходят в Баню мыться. Нет, нет и нет! Не мыться ходят Банщики! Моются они под душем. Что же они делают в Бане? Нам, непосвященным, никогда этого не узнать. Нам никогда не разгадать эту Страшную Банную Тайну.

Долго ли, коротко, пришел Иван-царевич в Баню.

И встретила его Баба Яга – зав. баней. Потянула она носом и говорит:

- Фу-фу! Помойся, Иванушка. А то уж очень русским духом того.

- Некогда мне мыться, бабушка, - отвечает Иван-царевич.

- Ну и правильно, - говорит Баба Яга. – Зачем нам эти условности? Одна потеря времени. Полезай-ка ты в печь.

- Да ладно, - махнул рукой Иван-царевич, - какая там печь? Посмотри, какой я стал старый, жесткий, жилистый. Не угрызешь. А вот если окажешь мне первую… то есть последнюю помощь, я тебе сколько хочешь продуктов дам. Когда сельское хозяйство подниму и поголовье увеличу.

- А не врешь?

- Глава государства словами не бросается и слово свое держит! – гордо ответил Иван-царевич. – Это же сказка!

Здесь все не как у людей!

И рассказал ей про свое горе.

- Это не горе, - отвечала ему Баба Яга. – Это катастрофа. И помочь тебе я не могу. А иди-ка ты в болото.

И пошел Иван-царевич в Болото.

Болото – это такое волшебное место... Стоп. Некогда. Потому что Иван уже пришел на Болото. И не узнал Болота.

Где трясина взасос? Где ядовитые болотные туманы? Где обманщицы кикиморы болотные? Где водяной с зеленой бородой? Вампиры-комары? Пузыри метановые? Где, спрашивается, старая добрая империя зла?

Нет ее, будто и не было. Раскинулась вместо болота желтая пустыня, а посреди ее царь Кощей над златом чахнет. Подходит Иван-царевич ближе и говорит грозным таким оперным баритоном таковы слова… Ну, часть слов я повторять не буду, а смысл примерно такой: что ж ты, Кощей, нарушил целостность границ моего царства-государства, оттяпал кусок нашей территории, на которой потомки, возможно, найдут нефть, газ и клюкву.

А Кощей ему отвечает:

- Ага, вот я с тобой и встретился, разлучник проклятый! Ну, недолго тебе осталось. Пришел твой Один День! Помрешь, и все твое царство государство с моим Кощеевым воссоединится. А главное…

Но тут Кощей замолчал и нежно погладил сундучок, над которым чах все последние годы.

- Так не будет же по твоему, скелет позорный! Отведай силушки богатырской! Мой меч-кладенец – твой череп с плеч, и капец!

А Кощей ему в глаза смеется. Потому что никакого меча Иван, конечно, с собой не взял. Это он по привычке только грозился.

- Кончилось твое время, человечек! Мое началось! – издевается он над Иваном. Даже глядеть противно: ему бы в кабинете биологии наглядным пособием работать, а туда же.

Не стерпел Иван обиды.

И выхватил из кармана не меч-кладенец, а меч-леденец – петушка на палочке. И говорит:

- Совсем ты зачах, Кощеюшка! Исхудал-то как! На, подкрепись!

- Чего это? – удивился Кощей.

- Да вот, понимаешь, Василиса наварила, а распродать не успела, ну, я и…

- Василиса? – зачарованно протянул Кощей. – Ну-ка дай.

- Да пожалуйста.

Укусил петушка Кощей, и хоть был леденец сладкий-сахарный, побежала по его впалой щеке слеза горькая. Так, со слезами, и съел он петушка. И случилось тут чудо чудное: как съел Кощей последний кусочек, так и рассыпался в пыль подзаборную. Хотя чуда-то никакого и не было. Ведь Кощей потому Кощеем и зовется, что кожа одна да кости. И потому он бессмертный. И смерть ему может наступить только от кариеса. Потому что кариес разрушает зубы и кости. А кариес, как всем известно, бывает от сладкого. Но Иван потом говорил, что это любовь Василисы его спасла. И по сказочному счету, то есть в масштабе религиозно-нравственных основ бытия, он был прав.

Взял Иван-царевич шкатулку Кощея, открыл – и глазам своим не поверил. В шкатулке лежали не каменья самоцветные, не золото червонное, не акции доходные, даже не яйцо с иглой. А лежала на дне ящичка обыкновенная шкурка лягушечья! Та самая, которую носила в бурной своей юности Василиса Премудрая, она же Прекрасная, и которую, то есть кожу, а не Василису, Иван давным-давно в печи сжег. Хотел от компромата избавиться. Ну, он же тогда тоже молодой был и, понятное дело, не столько Иван-царевич, сколько Иван-дурак.

И подивился Иван силе чувства и верности Кощея. И даже зауважал его немного за эту долгую, практически бессмертную и безответную любовь.

А еще подивился он, как это кожа Василисина сохранилась, если он ее собственноручно в русской печи сжег.

Ну, это просто объясняется. Ведь Кощей – правитель Тридевятого царства, Мертвого царства. И если что-то в мире живых умирает и пропадает, то непременно оказывается в мире мертвых. И если у вас, дорогие читатели, когда-нибудь пропадут деньги, муж, иллюзии и прочее, смело отправляйтесь в Тридевятое царство. Они там.

А наша сказка стремительно несется к своему концу. Вернулся Иван с лягушечьей кожей. Надела ее Василиса и снова стала молодой и красивой. Нет на свете лягушки краше Василисы. И снимает она эту одежку теперь не ночью, а днем, потому что царский дресс-код этого требует. А Ивану и в голову не приходит кожу жечь. Пока есть кожа – Василиса и Иван живут долго и счастливо, и Один День ни за что не наступит.

И по этому случаю во дворе был знатный прием и пир горой. И я там был, что было, пил, по усам текло, а в рот не попало. Значит, попало в Тридевятое царство. Пойду поищу.