Исаев Владимир

Я видел её и раньше, поэтому запомнил. Да что я вас опять обманываю — это была любовь с первого взгляда! Кажется, что мы с ней одной крови; хотя нет, не так: у нас одна страсть — страсть к полету — так будет точнее.

Вот она — стоит с зонтиком и чемоданом, смотрит на меня и улыбается.

Помню первое наше знакомство: время, когда ещё совсем маленькая девочка, такая робкая, стояла рядом со мной и махала вслед улетающим самолетам. И этот чемодан, только новый и наклеек поменьше, он тоже был… А как же! Принес его дедушка или кто он ей? Сейчас одна… совсем уже взрослая! Так и хочется задать ей глупый вопрос: «полетаем?»

I

— Проходите, пожалуйста! Каким классом летите? — спросила стюардесса.

— Вам должны были передать билет на мое имя. Мужчина. Вот его автомобиль. — девушка указала зонтиком на сверкающий кабриолет, стоявший у трапа.

— О! Да это же сам мистер Донован! — стюардесса загадочно улыбнулась. — Если вы…гм… подруга мистера Донована, то можете заходить без билета. Нам достаточно его слова. Ведь это самолеты Гарри Донована! И для друзей он всегда придерживает одно-два самых лучших местечка.

— Понимаете, мы не совсем друзья. То есть, были друзьями…Но, так получилось…В общем — мы расстались. Но билет  он обещал передать вам лично в руки.

Стюардесса наклонилась и быстро прошептала:

—  Мистер Донован человек широкой души! Но не дай бог и ним поссориться! Надеюсь, вы были благоразумны и ограничились безобидной шуточной размолвкой.

— Всё гораздо печальнее, мэм. Он даже не захотел меня проводить… — девушка достала платок, но было поздно: тушь потекла, оставляя черные, неровные дорожки на её милом личике.

— Какой ужас!.. Я вам не завидую, детка! Ой как не завидую!.. А билет мистер Донован не приносил. По крайней мере мне… На машине приехал его водитель: провожает в отпуск  жену.

Меня насторожил этот диалог, но не в моих правилах вмешиваться в женский разговор. Тем более, что по взлетному полю к ним бежал какой-то джентльмен, нелепо размахивая руками.

II

— Да я ж говорю вам, что самолеты перепутал! Вот и бегаю здесь, как угорелый! Мистер Донован поручил мне это дело лично, и я не могу его подвести! Я хочу получить здесь работу! А мистер мне обещал! И если он обещает, то всегда держит свое слово! Вот ваши билеты! — юноша протянул конверт и громко выдохнул.

Стюардесса печально улыбнулась:

— Иди уже, работник! Спасибо, что не опоздал!

Молодой человек подпрыгнул и побежал в сторону вокзала.

— Вот и всё. Порядок… — стюардесса посмотрела на билеты и паспорт девушки. — Проходите, ваше место справа по борту, третий ряд. Приятного полета!

Она поднималась по трапу: ветер нежно играл с её шляпкой и распущенными волосами; сколько же зависти было тогда во мне! Но я знал, что во много раз лучше ветра — он сам мне об этом когда-то сказал. Только это и успокаивало.

Девушка вошла, а с ней залетел и какой-то холодок: может сквозняк, может судьба; пассажиры почувствовали себя как-то неуютно, но вида не подали. А у меня — так мороз по коже!..

Её чемодан лихо подхватил мужик с левого ряда: толстый, потный и красный как бычье сердце.

— Разрешите помочь милой леди?

— Да, если ваше здоровье не будет против. — она мило улыбнулась.

— Какой он тяжелый, мэм! И как вы его носите?! — не без усилий, но «бычьему сердцу»  удалось забросить чемодан на верхнюю полку.

— Носите вы, а я — только при крайней необходимости. — она весело засмеялась и присела в  кресло правого ряда, у окна.

— Девушка, вы любите читать книги? — спросил сосед и открыл свой портфель.

(Опять этот дрянный писака! Постоянно летает моим рейсом! Накарябает свои буквы и  впаривает всем направо и налево! Извините, что вмешиваюсь, но терпеть его не могу!)

— Под настроение, разве что… — она нахмурила брови. — Но сегодня что-то не хочется.

— Как это можно читать «под настроение»?!  — писака чуть не подпрыгнул от изумления.

— Если вас интересует моё мнение о книгах и чтении, то я утверждаю, что все зависит от читателя, а не от писателя. Да! И не надо так удивляться! Я сама проводила такие опыты: бывало, если у меня хорошее настроение, так я и трактат о вредных привычках могу прочитать несколько раз с удовольствием, а если плохое — так хоть чего мне не давай — всё одно — тоска да печаль…

Тем временем мы набрали высоту.

— А вы кто по знаку зодиака, если не секрет? — не успокаивался писака.

— Я в них плохо разбираюсь. Говорили, что мой знак начинается сразу после Близнецов. Скажите, а есть такой знак «Алкоголь»? —  она засмеялась и нежно подтолкнула  писаку. — Ой, мне кажется, что у вас болит печень... Я уверена, что смогу помочь вам! А ну-ка, подайте мой чемодан сверху!

III

— Где эта тварь - стюардесса?! Где эта добрая сучка?! — писака валялся в проходе с простреленной печенью, а милая девушка перезаряжала свой второй «Магнум».

Какая-то женщина, похожая на толстую кишку, пыталась скрыться в заднем проходе самолета:

— Держи подачу, неваляшка!

Прозвучало несколько оглушительных выстрелов. Но «кишка» продолжала бежать даже когда все поняли, что её больше нет в живых, а есть три свинцовых подарка  в голову.

Вот тогда-то и началась паника!

Следующим ушел «бычье сердце» — его мозг разлетелся и раскрасил бело-красными делами всё, что попалось на пути.

Я орал и звал на помощь! Я понимал, что это реальность, но одновременно мне казалось, что это какой-то дурной сон, в котором было ясно только одно: всё выходит из-под контроля! 

Ах, да! Забыл представиться — я самолет. Обычный самолет! Помогите! Кто-нибудь меня слышит?! Помогите!!!

— Где эта добрая сучка?! — она медленно шла в сторону кабины пилотов и продолжала расстреливать пассажиров.

Вот два молодых человека, так похожие на почки, с дырами в груди упали на ковровую дорожку. Какой-то мужик (ну точно мочевой пузырь!) на кресле бился в конвульсиях. Вокруг него образовалась безобразно-желтая лужа…

Дверь кабины пилотов открылась: штурман, присев на правое колено, успел сделать только один выстрел… Через секунду рядом с ним лежала и стюардесса… Почему именно она так нужна этой безумной?  Не знаю. Я уже мало что соображал; да и пилот с простреленными глазами был мне не помощник.

Я падал, я летел вниз! Всё вокруг кружилось в безумном танце — как вдруг вихрь неизбежности подхватил меня и понес на своих крыльях в пропасть жути и мрака! Я оглянулся: она паковала чемодан. Её так сильно трясло, но не от страха или ужаса, а (мне показалось или нет?) от удовольствия…

Ох, как темно! Какая же тут темнота…И ти-ши-на…

IV

Доктор прикрыл простыней лицо умершего и повернулся:

— Да, болезнь древняя и страшная…Знаете, как и большинство людей, пациент не пытался бороться. Он боготворил её до последнего, хотя она и съедала его изнутри. Могу констатировать, что покойный крепко любил алкоголь ещё с детства; был момент, когда его спасло какое-то чудо… Но всё когда-нибудь кончается, даже волшебство. — доктор снял очки и присел на стул. — А вы вообще кто, кем ему приходитесь?

— Я  «Ветер». Друг.

— Как его имя говорите?

— Не знаю. В детстве, в приюте для беспризорников Гарри Донована имена редко бывали в обиходе… Но он отзывался на кличку «Самолет».