Димитрова Галина

Анна Сергеевна извелась просто: что-то надо с этим делать. Позвонила подруге   поделиться своей бедой, долго в себе она держать боль не могла, хотелось выговориться.

- Лен, встретиться бы, – еле сдерживаясь, сказала она в трубку.

- Проблемы? Значит, по коктейлю и пицце, – резюмировала Елена, сразу же озвучив место и время.

Потягивая коктейль, подруга спросила:

- Что случилось-то?

- Милый, похоже, загулял. Не знаю, что делать? Приходит поздно, якобы по работе, а глаза отводит. Врет, я ж его за столько лет изучила. В мобильник его заглянуть, что ли?

- Меньше знаешь, лучше спишь. Ань, вот скажи, зачем тебе его уличать? Или ты развестись хочешь?

- Не, ты что? Только не это. Мы столько вместе прошли: ты же знаешь, по углам скитались, иногда впроголодь жили, я даже второго ребенка себе позволить не могла. А теперь, когда все наладилось, значит, кому-то его отдать? Да и люблю я этого козла безрогого.  Как сын женился и уехал, так и началось.

- Хм! Кризис среднего возраста. Стареющий мужчина хочет доказать в первую очередь себе, что он еще ого-го. Тут главное – самой не толкнуть его в чужие объятия. Терпи, Ань, делай вид, что ничего не замечаешь. Будь с ним поласковей, что-нибудь вкусненькое приготовь. Нагуляется, поймет, что лучше родной гавани ничего нет.

- Легко сказать. Да он дома и не ест сейчас. Так и хочется вцепиться и высказать все, что о нем думаю.

- Ань, вот этого не надо.

- Так внутри печет же, Ленка. Того и гляди  скандал закачу.

- Знаешь что? Говорят же, если кто-то не отдает супружеский долг, другой начинает искать кредиты на стороне. Вот ты и измени ему сама. У тебя возникнет чувство вины, и будет не так больно. Только осторожно, чтобы он ничего не узнал. Он ведь у тебя ревнивый. Они все собственники – им можно, а тебе ни-ни.

- Ха! С кем изменять-то? Тайных воздыхателей у меня нет. Друзей юности муженек всех разогнал. На сайт знакомств податься, что ли?

- Не, Ань, светиться не надо, вдруг твой там ходит. Да еще и нарваться на афериста какого можно. Что, у тебя на работе мужиков нет?

- Ты забыла, где я работаю? Откуда в школе мужики? У нас их всего три… нет, четыре штуки – директор, физрук, военрук и завхоз.

- И что, выбрать не из кого?

- Из директора песок сыплется, ему за семьдесят. Физрук, наоборот, мальчишка после института. Военрук действует на меня как удав на кролика – я как его увижу, хочется исполнить команду «кругом». Остается только Яцкин, завхоз. Хотя он совсем не в моем вкусе.

- Неужели хуже обезьяны?

- Да нет. Просто зуб у него золотой, плешь на голове и брюшко торчит. И женат он.

- Тебе что, детей с ним делать? А что женат, так даже и лучше. Как говорится, обручальное кольцо на пальце – знак качества. Так и решим: берем Яцкина.

- Лен, каким образом? Я к нему за тряпками и мелом хожу – других точек соприкосновения у нас нет.

- А ты фильм вспомни «Обаятельная и привлекательная». Возьми два билета в театр, скажи, что лишний. Потом на дачу пригласи.

- Скажешь тоже. Ладно, я подумаю.

Вечером забежал домой сияющий муж, переоделся в джинсовый костюм («Молодая, значит», - подумала Анна Сергеевна), махнул ей рукой и уже в дверях промямлил: «Извини, дорогая, бельгийцы приехали. Я тебе говорил. Вернусь поздно». Вернулся он рано. Утром. И тогда Анна Сергеевна решилась.

С двумя билетами в местный драматический театр она зашла в каптерку к Яцкину, якобы за мелом.

- Анна Сергевна, недавно же мел брали. Не напасешься на вас, - проворчал Яцкин.

- Петр Петрович, а вы любите театр?

На лице Яцкина отобразились потуги вспомнить, что же это за зверь такой, и нужно ли его любить. Вопрос так и повис в воздухе. Анна Сергеевна тихо сунула билеты в карман.

На следующий день женщина решила повторить попытку. Она не могла прямым текстом предложить Яцкину поехать на дачу и придумала ход конем.

Яцкин сидел в своей каптерке и решал, что сделать сначала: починить стул в 5а или повесить полку в учительской, когда снова заглянула русичка.

- Мел не дам, - сходу пробурчал завхоз, - едите вы его, что ли?

- Я не за мелом, - робко произнесла Анна Сергевна и покраснела, - у меня к вам, Петр Петрович, просьба личного характера, – Яцкин почесал затылок. – В общем, осень такая замечательная, грибы пошли. Вы любите грибы?

- Ну, солененькие, маринованные уважаю. Закуска знатная.

- Вот и здорово. Хочу в лес по грибы съездить, а одной боязно. Давайте так – вы со мной в лес, а я вам грибочков маринованных.

- Это за охранника, что ли? – Яцкин вновь почесал затылок, задумался. Жена, с тех пор, как родила ее дочь от первого брака, дневала и ночевала там, тетешкаясь с внуком. Яцкин чувствовал себя заброшенным. В выходные опять будет умиляться этим маленьким сморщенным орущим существом. Почему бы не прогуляться в лес с русичкой? Свежим воздухом подышать, ведь полезно для здоровья. Может, она чего вкусненького сготовит на перекус, а дома придется вновь давиться магазинными пельменями. – Ладно, согласен.

- Замечательно. Тогда завтра в 6.30 у пригородных касс Южного вокзала. Билеты я возьму.

- Анна Сергевна, побойтесь бога, выходной же, а вы в такую рань.

- Следующая электричка только в 10.

- Это еще куда ни шло.  Значит, в 9.45 у касс. Заметано.

После холодного ливневого лета сентябрь стоял на удивление жарким, а в лесу было прохладно, дышалось легко. Кое-где уже проглядывали золотинки березовых листиков легким намеком давая понять, - скоро картина изменится, и изумруд лета сменится буйством осенних красок. Анна Сергеевна очень любила  лес, особенно вот такой – лиственный, с редкими соснами и елями. Они вышли за остановку до дачи и брели по опушке в сторону поселка. Грибов было много.

- Петр Петрович, а что ж вы корзину не взяли? Куда грибы складывать будете?

- Да я в грибах не разбираюсь, я ж с вами за охранника. Да и что я с теми грибами делать буду? Давайте вашу корзину понесу.

Так и шли. Анна Сергеевна срезала ядреные подосиновики, крепкие боровички, рыжие лисички, молоденькие подберезовики, а Яцкин подставлял корзину и мысленно видел эти грибочки зажаренными с лучком и картошечкой. Очень есть хотелось.

Тучка показалась на горизонте неожиданно.

- Анна Сергевна, не пора ли возвращаться, а то того и гляди дождь ливанет.

- Петр Петрович, тут недалеко у меня дача. Предлагаю зайти, перекусить. Если дождь пойдет, переждем, камин растопим.

Яцкин оживился. Корзина была уже полной, и они к поселку  шли по лесной тропинке. 

- Вы любите поэзию? – с надеждой спросила Анна Сергеевна. - Вот послушайте.

Бродяга-осень неустанно
Напоминает о себе
Упавшим на асфальт каштаном
И грустной мыслью о судьбе.

Она тоски у нас попросит
Сквозь монотонные дожди,
И, что у жизни тоже осень,
Листочек желтый подтвердит.

Но солнце с неба говорит:
"Ты зря задумалась об этом,
С лица хмурчинку убери,
Ведь это только бабье лето".

Яцкин молчал. В животе урчало, и его мысли были очень далеки от поэзии.

- Петр Петрович, вам понравилось? Это я сама написала, – не унималась русичка.

- Я в стихах не разбираюсь.

- А что вы любите? – женщина пыталась найти хоть какие-то точки соприкосновения.

- Футбол и пиво, – с готовностью ответил Яцкин.

Анна Сергеевна вздохнула и подумала: «В грибах не разбирается, в стихах тоже. В театр не ходит. Книг, наверное,  не читает. О чем  с ним говорить-то? Как раз футбол и пиво – совсем не мое. Где была моя голова, когда я придумала это рандеву?»

На даче Яцкин значительно повеселел, увидев, как русичка из рюкзачка достала хлеб, сало и вареную картошку, а из погреба – баночки с огурчиками, капустой, кабачковой икрой, потом сходила в кладовку и принесла оттуда большую круглобокую бутыль с розовой жидкостью.

- Это малиновое вино. Будете, Петр Петрович? – он смог лишь кивнуть. За окном закапал дождь. – Вот, возьмите спички, камин разожгите, пожалуйста.

Яцкин чуть слюной не захлебнулся. Можно бы и без камина, конечно, но ладно уж. 

Тут же откуда-то волшебным образом появились тарелки, вилки-ножи, стопки, а содержимое банок перекочевало в миски и манило пряными запахами. Камин уютно потрескивал, Яцкин уже начал пристраиваться к столу, когда на улице заурчал мотор автомобиля. Анна Сергеевна побледнела точно та самая поганка, о ядовитости которой она Яцкину все уши прожужжала:

- Ой! Петр Петрович, кажется, муж приехал. Он ревнивый, жуть! Как бы чего не вышло. В драку ведь полезет, – и она быстро протянула Яцкину его куртку. Сапоги он и не снимал. – Там у нас еще есть дверь, огородом пройдите, калитка на засове, собака привязана. По дороге прямо выйдете к электричке, – тараторила Анна Сергеевна, а сама быстро убирала второй комплект посуды.

Яцкин послушно, хотя и без особой охоты, надел куртку и покинул дом: побитым быть не хотелось. Перед взором все стояли мисочки с разносолами и пузатая бутылка с малиновым вином. «Принесла же нелегкая мужа этого, - раздраженно думал Яцкин, идя в сторону станции и глотая слюну. – Чего ревновать? Неужели можно предположить, что у меня к русичке какой-то мужской интерес? Смешно даже. Меня эти шалости давно не волнуют. Вот и брала бы своего ревнивца в охранники… Надо по дороге хоть пивка купить». Дома его ждали магазинные пельмени в холодильнике и пустая квартира.

Муж зашел в дом, увидел накрытый стол, спросил:

- В честь чего праздник, Ань?

- Да вот, грибы пошли. Решила это дело отметить, – Анна Сергеевна махнула в сторону полной корзины.

- А давай вместе отметим? Винца выпьем. Доставай второй бокал.

- Тебе ж за руль. Какое винцо?

- А мы на даче останемся ночевать. С бельгийцами договор подписали, так что я пока свободен.

Анна Сергеевна подошла к мужу, прижалась к нему и почувствовала ответный порыв.

«Расстались, значит? – чертенком запрыгали веселые мысли, - а вдруг и правда, бельгийцы? И я все себе нафантазировала? Хорошо, что хоть глупостей наделать не успела. Как только теперь в глаза Яцкину смотреть буду?  Да ну его.  Могу к нему вообще не заходить, мела у меня пока хватит. А там, глядишь, он о нашем неудавшемся осеннем рандеву и подзабудет».

Супруги сели за стол, подняли бокалы. За окном моросил нудный дождь – осень вступала в свои права, а в камине весело потрескивали дрова, и сердце Анны Сергеевны переполнялось счастьем: козлик, так и оставшийся безрогим, вернулся домой.