Райз Татьяна  Стук в дверь

Райз Татьяна
Райз
Татьяна

Мы убежали тогда далеко вперед. Но я часто оборачивался и, хитро сощурив глаза, улыбался ей. Подбадривал, чтобы не думала, что останется там одна. Ведь это всё игра. А она упорно смотрела себе под ноги, смешно разбрасывала желтые листья вокруг и не спешила нас догонять...      

***

… В городке периферийном
Отдает весна бензином,
Дремлет сладко замороченный народ.*

Утро ранее, но ничего не поделаешь, придется слушать Олега Митяева, раз за стенкой теперь живет новенькая симпатичная соседка. Хотя, в такое время музыку она могла бы и тише заводить. Да ну, какой с них спрос, — зеленая молодежь. Я вот в свои двадцать с небольшим — точно такого не сделаю.  

И редеет мгла над трассой,
На которой белой краской
Написал какой-то местный идиот:
С добрым утром, любимая! -
Крупными буквами,
С добрым утром, любимая! -
Не жалея белил…

«С добрым утром, любимая…» — я невольно повторил вслед за певцом и приятно потянулся.

…Ночь растает без остатка
И останется загадкой,
Кто писал, и будут спорить соловьи…

Согласен, сна ни в одном глазу, но и обычной сердитости на эту симпатичную дуреху за стенкой ведь тоже… Да и снилось мне что-то хорошее… Точно! Хорошее… Мы с ним бежали… С ним. И сразу жахнуло в груди.

…Эта надпись красивая
Смотрит в окна твои.
Может строчка счастливая,
Мартом хранимая…

Мартом? Нет, то был не март, а самая настоящая золотая осень.

***

О, они тогда сразу смекнули, как мне полюбился зоопарк! И теперь, в обещанное воскресенье, которого я едва дождался, ни за что не соглашаются идти туда вновь, пока не получат согласие на подстрижку ногтей... А-а-а-а, я чуть не задохнулся, даже на ногах, говорят: надо! Вот ничего себе условие! Я сидел на своем стульчике с поджатыми кулачками и напряженно думал. А мама ходила по комнате, готовила мои вещи и очень правдоподобно объясняла:

— Помнишь, у нас билеты старенькая бабушка проверяла? Конечно, помнишь. Так вот, она нас предупредила: в следующий раз ни за что мальчика этого не пропустит. Думай сам, что нам теперь делать. Ты всех сейчас задерживаешь. Мы-то с папой давно готовы.    

И я согласился.

Отныне, воскресные походы в зоопарк стали нашей семейной традицией. Папа собирал пакеты с хлебом, морковкой, яблоками, кусковым сахаром…я почти безропотно проходил неприятную процедуру, во время которой мама дважды или трижды категорически отказывалась куда-то идти, и, наконец, мы, порядком пропотевшие и в чем-то сердитые друг на друга, выходили из дома. По дороге, правда, всё налаживалось.

В зоопарк мы ехали на метро. Я внимательно отслеживал открытие дверей и объявлял пассажирам следующую станцию. Все вокруг улыбались и благодарно кивали, что воодушевляло еще сильнее… Мама же, по своему обыкновению, пристально в меня вглядывалась, а папа смешно закрывал ладонью рот. Я выворачивался и пытался объяснить, как он не вовремя со своей игрой… Но тут за окнами вагона мелькала наша станция «Зоопарк», и мы спешно поднимались с мест.

У выхода из метро начинается длинная лесополоса. Надо пройти её всю. В высоких соснах темно и неприятно, потому мы обходим их стороной. А вот сквозь другие деревья идти хорошо и даже весело. Папа усаживает меня на плечи и просит следить за дорогой, ведь я единственный помню и знаю куда идти! Он держит меня за ноги, а я ухватываю его за подбородок. Сегодня он не побрился, и потому бородатый и колкий. На свой страх и риск удерживаюсь только одной рукой, а вторую рассматриваю. Так и есть — пальцы в красных точках. Показываю ему, а он целует, целует, целует мне руку, не может остановиться… И еще щека у него теперь мокрая. Мама заметно отстала. Идет, разбрасывает желтые листья… И будто не торопится к своей любимой ламе.  

Ламу мы кормим хлебом. Она, как завидит нас, подбегает к решетке и тычется в железные квадратики рассеченной губой. Выдающиеся вперед зубы поначалу пугают, но я быстро привыкаю, потому что чувствую её доброту. Она внимательно рассматривает меня своими красивыми глазами, стеснительно смаргивает, отворачивается, будто не знает, и только потом осторожными губами вытягивает с ладошки кусочек яблочка. Ну, хватит ей. Остальные отнесем белым мишкам. Они живут в другом конце зоопарка, в глубоком каменистом вольере. Но пока мы к ним идем, я выпускаю руку и успеваю подбежать к самой главной здесь клетке, чтобы скорее шепнуть снующей за ней лисичке: «Лизавета Васильевна, принесите мне, пожалуйста, еще тех вкусных шоколадных конфеток…» Лиса выслушивает, кивает и, размахивая хвостом, уходит куда-то в темную глубину. Я же облегченно выдыхаю и стою счастливый-счастливый. Вот она та самая тайна, почему мне непременно нужно здесь быть! А папа уже тянет к своим любимым медведям. Он целый час может возле них стоять и смеяться. Что ж, я послушно иду за ним, хотя, с удовольствием постоял бы возле своей лисички. Но это я так, порядка ради, бурчу. На самом деле мне белые медведи нравятся еще больше, чем ему. Мы бросаем мишкам яблоки и очень сильно их жалеем. Им негде плавать, вода испарилась, и, наверное, поэтому они больше не белые, а желтые. Да и яблоки с хлебом не всегда долетают, а валятся вниз, в затянувшуюся чем-то зеленым лужицу. И тогда мишка вытягивает передние лапы и будто катится с горки, пытаясь подцепить длинным когтем лакомое угощение. Когда у него получается, я вздрагиваю от радости и долго хлопаю в ладоши!

Так было всегда. Вот только сегодня что-то пошло не так…

***

Господи, музыку выключила, наконец. Теперь стук, как глухой удар. Это в дверь? Ничего, если что, — мама встанет. Раз лежит, значит, показалось.

Солнце пробивается сквозь занавеску, пробирается под ресницы, окрашивая всё вокруг золотым светом. Как тогда…

***

Мы и раньше убегали от мамы. Но обычно она смеялась и бежала за нами, почти всегда догоняя. Особенно, если мы останавливались, чтобы пропустить детский железнодорожный состав. Правда-правда, по лесу была проложена самая настоящая железная дорога! И водили такие поезда обычные мальчишки в синей форме и фуражке. «Вот вырасту и тоже стану машинистом этого паровоза! Вместе с папой мы его и поведем…» — решил я тогда, и стало мне хорошо-хорошо… 

…Ан нет, не случилось мне водить поезда, и отца много лет нет рядом.

Я вырос и работаю в театре. А сейчас, вместо того, чтобы выспаться, ворочаюсь и гоняю в голове сценарий… Хотя, если вижу себя малолеткой на плечах у папки в том памятном дне ярко желтого цвета…значит, всё-таки сплю?

Вновь стук, как глухой удар. Всё-таки это в дверь?.. Да нет, скорее соседка дурит.

Меня охватывает нетерпение. Размахиваюсь и от души луплю кулаком в стену. Может, хоть так девочка уймется. В своей постели я могу позволить себе всё. Эх, сейчас бы серого кота под бочок для полного успокоения. Угрелись бы мы с ним, помурлыкали… Но, где он тот кот… Хотя, я прям вижу его: серый, толстый, вальяжный… Вот бы такого мне…

Да, это он, мой отец, научил меня ставить высокие цели, показав, как выглядит мир с высоты. С тех пор я не хочу опускаться ниже. Он сделал это давно, но почему именно этим утром этот далекий человек всецело завладел головой? Я рос без него, не зная тогда, не зная сейчас, — что же произошло в тот день… Я плакал, стоял на коленочках и умолял маму сохранить нашу семью. Она смотрела глазами полными слёз и молчала…

Об этом мы молчали с ней много лет.

Себя я определил в плохие сыновья, раз всё так получилось. Без него я больше не был в том зоопарке, не ходил на рыбалку, не выучился игре на гитаре. И вот что я делаю теперь? Перекидываю через эту пропасть мост? Ощущения возвращались, а вернувшись, — растрогали. Я чувствовал, и терялся от этих непривычных чувств. Еще чуть-чуть, я или расслаблюсь совсем, или перестану быть с собой в ладу.

Но как отказаться от счастья, когда ты вновь окружен тем, что имел от рождения… Это была минута провидения. Третий настойчивый стук поставил меня на ноги. Я зашел к маме и застыл на пороге. Она смотрела на меня тем же взглядом из прошлого, полным слёз и безмолвия. Что за утро такое распрекрасное?

Босой я прошлепал к входной двери, посмотрел в глазок. Да, за ней стоит человек. И тут будто воздуха стало больше, стены шире, а потолок выше. Я распахнул дверь и замер. Передо мной стою я через пару десятков лет. По ту сторону — седой и смущенный.  По эту сторону — обомлевший и потерявший дар речи.

Не сходя с места мы рассматривали друг друга. Я выхватил взглядом спиннинг, гитару и… ох ты ж ёжик, — клетку-переноску с котом. С серым котом!

Он же, заметил мои босые ноги и, тяжело выдохнув, улыбнулся. Я глянул тоже и сильно смутился… Вот угораздило же выйти разутым!

— Сразу видно: давно не были в зоопарке… Ну что, может, пойдем?

Я спиной почуял, как подошла мама. Я стоял между ними, взрослый, большой, но такой маленький сейчас — их ребенок, — с удовольствием осознавая чувство великого облегчения.     

Примечание:

* - Олег Митяев «С добрым утром, любимая» 

© Райз Татьяна, 2013

<<<Другие произведения автора
 
 (3) 

 
   
   Социальные сети:
  Твиттер конкурса современной новеллы "СерНа"Группа "СерНа" на ФэйсбукеГруппа ВКонтакте конкурса современной новеллы "СерНа"Instagramm конкурса современной новеллы "СерНа"
   
 
  Все произведения, представленные на сайте, являются интеллектуальной собственностью их авторов. Авторские права охраняются действующим законодательством. При перепечатке любых материалов, опубликованных на сайте современной новеллы «СерНа», активная ссылка на m-novels.ru обязательна. © "СерНа", 2012-2023 г.г.  
   
  Нашли опечатку? Orphus: Ctrl+Enter 
  Система Orphus Рейтинг@Mail.ru