82

Кольер Джон

Молодой человек, до чрезвычайности бледный, вышел на середину Вестминстерского моста, взобрался на парапет. Смуглый джентльмен лет на несколько старше его, в вечернем костюме, с алой гвоздикой в петлице, в шотландской пелеринке, с моноклем в глазу и маленькой эспаньолкой, словно вылепился из воздуха рядом и ухватил его за лодыжку.

– Пусти ты, черт, – запыхтел кандидат в самоубийцы, выдирая ногу и брыкаясь.

– Слезайте, – сказал незнакомец, – и пристраивайтесь ко мне, иначе вон тот полисмен, что направляется в нашу сторону, вас заберет. А так – мы приятели, один захотел испытать острое ощущение, другой его подстраховал, чтоб не свалился.

Если в Темзу молодой человек только что рвался, то к тюрьме он питал большую неприязнь. Посему он зашагал с незнакомцем в ногу и, улыбаясь (рядом уже был бобби), сказал: – Какого черта! Вам своих дурацких забот не хватает?

– Дорогой мой Филип Вествик, – отвечал тот, – вы и есть моя самая большая забота.

– Да кто вы такой? – раздраженно вскричал молодой человек. – Я вас знать не знаю. Как вы пронюхали мое имя?

– А меня осенило, – ответил спутник, – осенило ровно полчаса назад, когда вы приняли свое опрометчивое решение.

– Не представляю, как это может быть, – сказал Филип, – И не интересуюсь.

– Влюбленные, – сказал спутник, – вас ничем не удивишь. Любит-не любит, вот и весь ваш интерес.

– Откуда, – закричал бедный Филип, – вы знаете, что я из-за этого?!

– Знаю и еще много забавных вещей знаю, – ответил тот. – Как вам покажется, если я напомню, что не далее как месяц назад, обретаясь, по-вашему, в раю, а попросту говоря – в объятьях своей Миллисент, вы ощутили привкус смертной тоски, увидев ее затылок, и возжелали, чтобы на ее месте оказалась брюнеточка из чайной на Бонд-стрит? И вот вы на грани самоубийства из-за того, что Миллисент бросила вас, хотя брюнеточка – и вы это знаете – никуда не девалась с Бонд-стрит. Что вы на это скажете?

– Вам, наверное, невдомек, – сказал Филип, – что мужчина одно чувствует, когда девушка обнимает, его, и совсем другое – когда она обнимает другого. А в остальном вы дьявольски проницательны.

– Как положено, – ухмыльнулся тот, и тут Филип смекнул, что угодил в попутчики к самому Дьяволу.

– Что вы затеваете? – спросил он, замедляя шаг. С самым доброжелательным видом Дьявол предложил ему сигарету.

– Надеюсь, она без травки? – спросил Филип, подозрительно обнюхивая сигарету.

– Помилуйте, – усмехнулся Дьявол. – Неужели вы полагаете, что я стану прибегать к таким средствам, дабы прибрать вас к рукам? В моем распоряжении разум. Не угодно огня? – Он протянул средний палец, и от его подушечки сигарета сразу раскурилась.

– Знаем мы, куда нас заводил ваш разум, – сказал Филип. – У меня нет ни малейшего желания заработать себе вечное проклятье.

– А что же еще вы ожидали, – сказал Дьявол, – когда обдумывали самоубийство?

– Не вижу в этом греха, – ответил наш герой.

– И щенок не видит греха в том, что растерзал хозяйскую туфлю, – парировал Дьявол. – Однако его наказывают.

– Ерунда все это, – стоял на своем Филип.

– Что же, следуйте за мной, – сказал Дьявол и привел его в «Веселый базар» неподалеку от Тоттнем-Корт-роуд. Порядочное число отпетых негодяев играло там в азартные игры; другие, уткнувшись в стереоскопы, разглядывали сцены парижской ночной жизни. Третьи очищали чужие карманы, налаживали определенные отношения с постоянными посетительницами, бранились и сквернословили.

На все эти безобразия Дьявол взирал примерно так, как ласкает взором свой ухоженный садик хозяин, которому по дороге домой намозолили глаза полевые маки и васильки. Совсем как садовник, притронулся к фуражке швейцар; Дьявол ответил на приветствие, достал ключ, подвел Филипа к дверце в стене, открыл – там был маленький персональный лифт.

Они вошли и несколько минут с невероятной скоростью спускались.

– Дорогой Дьявол, – сказал Филип, попыхивая сигаретой, которая таки была с наркотиком, и он несколько осмелел, – дорогой Дьявол, если так пойдет дело, то скоро мы доберемся до самого ада.

Сказано было в точку. Лифт остановился, они вышли. Громадный зал как две капли воды напоминал фойе какого-нибудь колоссального театра – или кинотеатра. Имелись две-три кассы, над окошками были выставлены входные цены: в партер – за чревоугодие, в ложи – за распутство, в бельэтаж – за тщеславие, на балкон – за праздность и так далее. Имелся также бар, у стойки пара врагов рода человеческого в униформе болтала с официантками, среди которых наш друг пораженно углядел брюнеточку с Бонд-стрит.

Дверь в зрительный зал то и дело открывалась, там, судя по всему, шла веселая пьеса или фильм.

– Там у нас танцевальный салон, – сказал Дьявол, – куда я особенно хотел вас сводить.

Дверь открылась и впустила их. Они оказались в довольно большой комнате, оформленной под пещеру: папоротник, груды камней, промозглый воздух. Оркестр играл пародийную аранжировку Скарлатти. Танцевало несколько пар, причем как-то вяло. Филип отметил, что многие из присутствующих были безобразно толсты.

Дьявол подвел его к стройной бледной девице, что-то ей пробормотал, а Филип, не видя для себя другого занятия, поклонился ей, подал руку, и они включились в круг танцующих.

Она танцевала как неживая, низко приспустив тяжелые веки. Филип обронил пару незначащих фраз.

– Вы часто приходите сюда? – спросил он. В ответ она только слабо улыбнулась.

Ее безжизненность будоражила его (сказывалась и выкуренная дьявольская сигарета).

– Какая у вас холодная рука, – сказал он, слегка ее пожимая. Рука действительно была холодная. Он отбуксировал безответную партнершу в угол и там не по-танцевальному крепко обнял ее за талию. Сквозь рукава он почувствовал промозглую сырость, уловил слабый, но отчетливый запах речного ила. Он вгляделся в нее и отметил жемчужную матовость ее глаз.

– Я не расслышал, как вас зовут, – сказал Филип. Партнерша шевельнула бесцветными губами.

– Офелия, – сказала она.

– Прошу прощения, – сказал Филип.

Он поскорее разыскал Дьявола.

– Так что же, – сказал этот достойный господин, – вы все еще не верите, что добровольные утопленники заслужили вечное проклятие?

Филип вынужденно согласился.

– Вы даже не представляете, как тоскует эта бедняжка, – участливо сказал Дьявол. – А ведь она здесь всего несколько сотен лет. Что это в сравнении с вечностью?

– Капля. Капля в море, – сказал Филип.

– Какие у нее партнеры, сами видите, – продолжал князь тьмы. – Всякий раз, когда они танцуют, они доставляют друг другу то маленькое неудобство, которое так обескуражило вас.

– А зачем им вообще танцевать? – спросил Филип.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Дьявол. – Выкурите еще сигарету.

Потом он предложил пройти в его кабинет для делового разговора.

– Итак, мой дорогой Вествик, – сказал он, когда оба уютно устроились в креслах, – какое же дельце мы с вами обстряпаем? Разумеется, я могу отменить все, что произошло. В этом случае вы опять окажетесь на парапете, готовый к прыжку, – словом, каким я вас застал, когда ухватил за лодыжку. Вскоре после этого вы объявитесь в танцевальном зале, который только что видели, а будете вы толстый или тонкий – это уж как распорядится водная стихия.

– Сейчас ночь, – сказал Филип. – Река течет со скоростью четыре мили в час. Меня вряд ли обнаружат, и река унесет меня в море. Да, скорее всего я пополню ряды толстых. Что меня особенно поразило в них – это отсутствие либидо, или СА От «sex appeal»-«сексапильность», привлекательность (англ.)., если вы знаете эти слова.

– Приходилось слышать, – улыбнулся Дьявол. – Возьмите сигару.

– Спасибо, не хочу, – сказал Филип. – Какую же альтернативу вы предлагаете?

– Вот наш типовой договор, – сказал Дьявол. – Возьмите, возьмите сигару. Смотрите: баснословное богатство, еще пятьдесят лет жизни, Елена Троянская… это, впрочем, старый пункт… Пусть будет мисс… – он назвал имя восхитительной кинозвезды.

– Ну конечно, – сказал Филип, – вот и оговорочка насчет моей души. Это существенно?

– Это обычно, – сказал Дьявол. – Не нам это менять. Вот здесь подпишитесь.

– Не знаю, – сказал Филип, – наверное, я не буду подписывать.

– Что?! – вскричал Дьявол. Наш герой поджал губы.

– Я не хочу оказывать на вас давление, мой дорогой Вествик, – сказал Дьявол. – Но точно ли вы уяснили разницу: явиться сюда завтра добровольным утопленником или появиться здесь – причем через пятьдесят упоительных лет! – в качестве нашего служащего? Вы видели наших служащих – это они беседовали с брюнеточкой у стойки. Прелестная девушка!

– Все равно, – сказал Филип, – наверное, я не буду подписывать. А за хлопоты спасибо.

– Хорошо, – сказал Дьявол. – Отправляйтесь назад.

Все оборвалось в Филипе, словно он ракетой взмыл ввысь. Но он сохранил присутствие духа, устоял на ногах, оказавшись на парапете, и шагнул в правильную сторону.

Перевод Харитонов В.