Полуфинал, Поединок "B", раунд 2
В полуфинальном поединке № 62.2 встретились «Ветер перемен» Владимира Зори и «Грибное болото» Валерия Рыбалкина. К изложению обеих работ особых замечаний нет, что, впрочем, для полуфинального этапа конкурса вполне ожидаемо.
Первая работа начинается своеобразной мистификацией читателя, пытаясь уверить последнего в том, что события «Времени перемен» относятся к периоду гражданской войны после Великой Октябрьской революции. Но довольно скоро проявляются диссонирующие детали, первой из которых стало то, что «соратники» Махно отталкивали друг друга при штурме поезда. Потом – странная одежда, внешность и вооружение Котовского…
В общем, до «огромных самосвалов» недоумение нарастало. Начиная от них, временная фокусировка восприятия перепрыгнула через десятилетия, начался подбор подходящей эпохи под события и детали. Надо сказать, этот подбор так и не удалось завершить. Даже когда автор прямым текстом обозначил время. Могу предположить, что рассказ «Время перемен» написан где-то в начале девяностых как попытка предсказания развития общества путём экстраполяции происходившего в то время. Или же, что рассказ повествует о событиях мест, информацию откуда мы получаем ограничено. О событиях, происходящих в наши дни на востоке Украины. На это намекает не только имена Махно и Котовского, но и «секретный объект», через который, судя по всему, проходил уголь. Правда, финальная сценка с мальчиком, бросившим «оружие пролетариата» в дорогую (наверное, я в машинах не разбираюсь) «тачку», своим тройным символизмом заставляет усомниться в местном значении событий рассказа. Тройной символизм – отсылка к имени вождя мирового пролетариата, отсылка к «оружию пролетариата» в классовой борьбе, наконец, отсылка к библии – кто, как не невинный ребёнок вправе первым бросить камень?
В итоге среди узнаваемых и не очень явлениях, привычных больше по девяностым годам двадцатого века, я не уловил до конца замысел автора, потому возможно и не могу оценить результат проведённого эксперимента по использованию имён-символов эпохи гражданской войны. В самом общем виде идею можно попытаться передать горьковским «Пусть сильнее грянет буря», ибо народ уже «подташнивало».
Маленькая деталь. Не понял метаморфоза коляски: сначала это коляска, в которой сидит Махно, потом – коляска с мешком, которую может толкать челочек, в конце уже трёхколёсная тачка.
События «Грибного болота» в нескольких словах сводятся к тому, что рассказчик пошёл за грибами, заблудился, но потом нашёл дорогу. Вроде ничего особенного не произошло. Но чтение увлекает. Не думаю, что автор пытался стилизовать повествование под ужастик, скорее, мистические мотивы внедрялись в действие как своего рода приправа, как средство установления родства с этнографическим информационным наполнением рассказа. Автор знакомит читателя с некоторыми представителями марийского пантеона божеств, слегка касается истории этого народа, удовлетворяя потребность в общей эрудиции в вопросах исторических корней народов. Желающие узнать больше получили своего рода вектор и могут сами реализовать тягу к познанию.
При этом, строго говоря, мистические существа напрямую в действие не вводятся, верить в их вмешательство или объяснять всё естественными причинами – выбор читателя, автор не навязывает то или иное мнение.
Важная составляющая рассказа – природа, описание которой больше сосредоточено в первой части рассказа. Там она ещё является фоном. Но по ходу сюжета становится полноценным действующим персонажем; время суток, атмосферные процессы, деревья и кусты – всё взаимодействует с главным героем.
И всё вместе получилось интересно и познавательно.
По изложению могу придраться к неудачному сочетанию «ярко-жёлтых белоствольных берёз» и к предложению «И она, эта капризная дама не преминула одарить меня своим благорасположением». Первое требует уйти от прямого сочетания разных цветов, второе на мой взгляд имеет неестественный для общего настроения текста градус иронии. Пятница, 8 июня 2018
|
(0)
