Автор рецензии, судья: Александр Евсюков Поединок 52.1 Раиса Троицкая «Эльза» - Алина Ананьева «Знакомство с мамой»

1/8 финала конкурса. 1-й раунд, Поединок D
Автор рецензии, судья: Александр Евсюков

Автор новеллы: Раиса Троицкая
Название новеллы: «Эльза»

Автор новеллы: Алина Ананьева
Название новеллы: «Знакомство с мамой»

Перед нами два рассказа, претендующие на звание новеллы. Попробуем рассмотреть, оправданы ли эти претензии?

Действие первого (а вернее скука заглавной героини, побуждающая её производить вялые наблюдения за посетителями ресторана и перетекающая в воспоминания о давней любовной связи) от начала до конца разворачивается в швейцарском городе Базель в одноимённом с героиней ресторане «Эльза».

Она — гордая старая дева, «ни на месяц не примерившая на себя статус законной жены», деятельная успешная рестораторша, писательница на досуге.

Наблюдательные посетители подсказывают хозяйке, что молодой иностранец у окна очень похож на её возлюбленного и вполне мог бы оказаться его сыном. Фрау Эльза заговаривает с ним, но ничем кроме смутных намёков её любопытство не разрешается.

Т.е. формально неожиданный поворот (или его близкая возможность) в тексте присутствует.

Но, к сожалению, неартикулированность и доля иронии при повторении затёртого до дыр сериально-мелодраматического хода (там было бы: «Oh my god! Сынок! Наш мальчик!...

Или не наш, но теперь всё равно!»), ещё не делают подобный сериальный ход примером высокого искусства.

Стиль выглядит сбивчивым: временами старательный и аккуратный, временами вдруг начинает напоминать неудачный перевод со всех трёх швейцарских языков разом. Примеры.

«А голова привычно опускалась, гляделось искоса, будто Эльза стеснялась своего назойливого внимания к ней перед воображаемым обществом» — не самый удачный оборот, который стоило бы заимствовать из известной песни.

«Эльза писала очень разные вещи, но дамская серия, прототипом которой была именно эта красивая одинокая фрау, блистала яркой визитной карточкой писательницы». (м.б. всё-таки для которой?) 

«Только ему, совсем не капитану белоснежного лайнера, не дипломату и не олигарху, удалось растопить сердце гордячки» — слово вернулось из античности в повседневный лексикон сравнительно недавно и для женщины старшего поколения, как Эльза, выглядит не вполне естественно.

«Она, Эльза Вебер, член известной в городе фамилии (плохо звучит, в крайнем случае — «наследница»), уже была в то время состоятельной и успешной личностью (была ли именно личностью? Считывается ирония). Но именно его неизменно покровительственный, внимательный стиль в отношении к слабому полу (понимаю, о чём говорит автор, но такие выражения как-то не очень убеждают в искреннем чувстве на всю жизнь) в странном сочетании со страстностью и дерзостью покорили её. А независимость и чистое мужское достоинство практически нищего парня зажгло в Эльзе неугасимую любовь» (ну, уж совсем комичной получилась фраза, надеюсь, не придётся объяснять почему))

Вызывают недоумение и другие стилистические моменты, на которые уже обращал внимание в своём  обзоре коллега Олег Глижинский.

Разыгралось воображение у писательницы? — задан вопрос читателю. Увы, здесь оно разыгралось недостаточно для решения какой-либо внятной художественной задачи.

«Знакомсво с мамой» — короткая, эмоционально ёмкая зарисовка.

Верно сориентироваться в ней удаётся не сразу. Персонажей три: Маша, Вася и Васина мама. Сюжет довольно условен: Маша с Васей приходят в больницу, навестить его маму. Маша присматривается к маме и обнаруживает, что в чём-то они с сыном не схожи, а в чём-то очень даже. Маша внутренне полностью утверждается, что всё будет хорошо. Затем оказывается, что всё это был сон и в реальности мама умирает. С похорон расставшиеся было Вася и Маша идут, взявшись за руки.

«Неожиданный» поворот здесь почти никак не подготовлен логикой повествования, а осуществляется волевым усилием, прикрытым эмоциями. Пространство «сна» по прочтении продолжает сливаться с пространством «реальности»: только там всё могло бы быть хорошо, а здесь — бывает больно, что-то получается глупо и не всегда хватает времени на действительно важные дела…

Язык рассказа достаточно функционален и выразителен. Автор доказывает способность точно намечать и чётко прорисовывать движения персонажей: и телесные, и эмоциональные. «…женщина подалась вперёд, но движение осталось незаконченным, карандашным. Вспомнила о капельнице, которая может отсоединиться, и придётся лишний раз беспокоить медсестру». К сожалению, замысел в нынешнем виде не позволяет реализовать потенциал более полно.

От повторения имён на каждый абзац текста начинает рябить в глазах. Так, например. после прорвавшейся лавины эпитетов («Её Василий, яркий гибкий стремительный волчок, супергерой, динамит, бурлящий поток мыслей и идей, ноги несли его сами, руки болтали, думали, заботились, выражали эмоции, жили своей, ещё более стремительной жизнью») весь остальной рассказ — Вася почти везде Вася. Очень бы хотелось более равномерного распределения эпитетов.