Автор рецензии, судья: Инна Ходас Мужская компания. Идиотские мысли. И тишина.

Полуфинал, Поединок "A", раунд 1

Автор: Сороковик Александр
Произведение: «Вероника»

Автор: Деркачев Андрей
Произведение: «Власть тишины»

И кто сказал, что сплетни – увлечение женское? Мужские истории – это, конечно, совсем другое. О другом? Нет, всё о том. Об этом же и все новеллы мира. И все песни. Что бы там ни говорили. О любви, конечно. Об отношениях. Или об отсутствии. Мы страдаем, когда их нет. Ещё больше – когда они есть. И не говорите, что мужчины не страдают. Ещё как! Нам, женщинам, недостижимы их страдания. Потому они не говорят о них. Как правило. Даже маме. Но лучший способ избавиться от страданий – рассказать. И лучший способ избавиться от отношений – рассказать. И потому баня, рыбалка, пиво – что там ещё, в мужском наборе? Но не всякий мужчина знает: хочешь сохранить отношения – промолчи. Или расскажи. О другом. Любой рассказ будет о любви. Всякое молчание – призыв о ней же. К ней же. Мы в полуфинале. Очень символично. Два рассказа против одного условия: быть новеллой со всеми атрибутами и следствиями. Философское противостояние тишины одиночества и публичности воспоминаний. Оба рассказа трогают глубины души. Если вслушаться в повествование. Живее звучит «Вероника». «Власть тишины» можно править. Уже встречались на разных этапах оба рассказа. И в новом свете – их этот поединок. «Вероника» безукоризненна в своей простоте и безыскусности. Легко читается, вызывает невольную грусть ускользающего чувства, которое ни удержать, ни присвоить.

«Власть тишины» немножко, с позволения, синкопит. Это не плохо и не хорошо. Это как-то никак, безоценочно.  «…в лицо Сергея порывом ветра бросило тёплую сладковатую струю выхлопа» - вот что тут не так? Вроде, всё читаемо, всё, вроде, на месте. И сразу не определить, в чём шероховатость. Не цепляет – тормозит. «Брошенная струя» подвешивает мысль. «Лесная грива» – пожалуй, находка, но засилье Сергеев перечёркивает образ. Хотя я об этом уже говорила в предыдущем обзоре. И чуть-чуть чего-то не хватает: то ли переживаний без подробностей, то ли власти текста, то ли тишины. Ну, а как передать тишину, какими средствами рассказа? Что, кроме самой тишины, прояснит? Кто испытал эту власть, тот ни с чем не перепутает – но тому и рассказов не требуется. Что до того, кто ещё не услышал – он и тут не зацепится. А хотелось бы. Чуточку не достаёт. Немножко пронзительности бы, что ли. Ну, я не знаю, воспоминаний бы, крючка какого-то. Общечеловеческого. Ничего, что рыбалка – мужское. Всё в этом мире происходит во имя и ради той, которой нет здесь. Но которая объединяет. А не присутствует. Жаль. И ёлка есть, и «редкие снежинки», что «под стук сердца возникали из белой мглы, падали на лоб, на щёки». Холодно. А тишины не возникает, хотя придумать её, конечно, можно.

И вот, что характерно. Хотя субъективно, конечно. «Вероника», адресованная, по тексту, мужской компании, притягивает, жалит недосказанностью. «Власть тишины», которая, будто, нейтральна, общедоступна и взаимопроникающа, а вот «не берёт». Трогает, но не берёт, прошу прощения за игру слов.

«Я вернусь, – прошептал он самому себе, небу и живой тишине, которая скрылась от радостно засуетившихся людей, но – Сергей знал это точно – не исчезла и скоро снова восстановит свою гармонию, – я обязательно вернусь!»

Пусть вернётся. Установит гармонию рассказа. «Живая тишина», скрывшаяся от «радостно засуетившихся людей» её немножко нарушает. Парадоксально. Правда. А может, это дождь нарушил гармонию моей души – я и разошлась, и вот, усердствую в препарировании текста? Ну, если что не так – до встречи в финале! Оба рассказа достойны. Но вы догадались, я предпочла «Веронику». Благодарю.