Автор рецензии, судья: Марина Рыбникова О неожиданности сюжетных поворотов и игре в Автора

1/16 финала, группа G, раунд 3

Автор: Постникова Ольга
Произведение:  «Амалия Даммер»

Автор: Войцеховская Алла
Произведение: «Игра в Бога»

Амалия Даммер

Уже по прочтении которого конкурсного рассказа у меня появляется одна и та же мысль: если бы автор попытался взглянуть на свое произведение не как его создатель, а как читатель, не ознакомленный с авторским видением текста, то обнаружил бы весьма неприятную штуку: сюжет выстроен таким образом, что читателю, пусть и наслаждающемуся языком написанного, понятно в результате оказывается далеко не всё.

К сожалению, и к «Амалии Даммер» Ольги Постниковой у меня возникли вопросы, касающиеся именно сюжета. К остальному придраться не могу. Образ героини выписан замечательно. Очень деликатно, без неуместного надрыва и излишнего пафоса, рассказана её судьба. Автор обращается к прошлому нашей Родины, полное неоправданной жестокости, чудовищного насилия над человеческой личностью, отрицания её прав и свобод, и погружает нас в историю настоящей патриотки, через всю свою жизнь пронесшую любовь к стране, объявившей свою дочь врагом и обрекшей на многолетнее заточение в лагерях.

А теперь насчет той самой всей жизни. Но сначала – маленькое отступление. Конкурсные работы, за редким исключением, мне приходится читать вечером, когда накрывает закономерная усталость, и вот это самое вечернее прочтение является замечательным индикатором, проявляющим достоинства и недостатки того или иного текста. Если не вдумываться особо в некоторые моменты, история про Амалию Даммер выходит просто великолепная, берущая за душу (благодаря прежде всего тому, что изложена отличным языком), но если попытаться определить временные отрезки с хотя бы приблизительными датами происходящих с героиней тех или иных событий, то начинается просто беда. То упоминается сорок третий год (но тут ещё всё понятно, поскольку плюсуем десять лет тюрьмы – и получаем дату смерти Сталина), то тридцать лет (причем тому назад. И от какой даты минусуем? От сорок третьего? Получается 1913-й. То есть именно тогда героиня сделала свой выбор? Но в каком возрасте это произошло? Ведь, я так понимаю, она была уже достаточно взрослым человеком, раз отказалась поехать с родственниками), то мы узнаем о девяностолетии героини, то о том, что случилось семьдесят лет назад. А когда именно – семьдесят лет назад? В общем, с хронологией, честно говоря, не очень сложилось. Если бы, помимо 1943-го и 1953-го, были бы ещё какие-то «маячки» (а лучше бы плюсом к вышеобозначенным годам просто упомянуть год рождения), читать было бы куда легче, поскольку пробегать текст по диагонали не люблю, а раздумывать предпочитаю не над датами, а над теми или иными событиями, происходящими в жизни героев.

И ещё одно замечание по сюжету. Первая часть рассказа почему-то заканчивается закрывающими кавычками, причем открывающих я не обнаружила вообще, а далее следует вторая часть, в которой упоминается некий сон. Вот с этим самым сном дела обстоят ещё хуже, чем с хронологией. Если хронологию как-то можно просчитать (только этим ли должен заниматься читатель?), то вычленить упоминаемый сон в ткани текста практически невозможно. Сначала я думала, что о сне мне расскажут ближе к концу, но когда подоспел финал, а о содержании сна я так ничего и не узнала, то, поразмыслив, пришла к выводу, что вся первая, абсолютно реалистичная, ничуть не похожая на сновидение часть, повествующая об освобождении героини, и есть тот самый сон. Хотя в самом же тексте отлично сказано, в чем состоит природа сновидений.

«Кто их поймёт, эти сновидения? Они живут по своим, неведомым и неподвластным людям законам. Являются, когда захотят и уходят, не спрашивая на то позволения».

Именно так, сновидения живут по неподвластным людям законам. А вся первая часть выглядит как ряд вполне себе подчиненных бодрствующей героине воспоминаний. Едет человек в поезде и анализирует увиденное, вспоминает свою прежнюю жизнь, переживает о том, что его ждет. В общем, если из заключительной части удалить тему сновидений, рассказ не только не потеряет, но и приобретет – большую прозрачность повествования, сюжетную стройность, тем более что, повторюсь, язык прекрасный, и, не будь вышеуказанных поводов для замечаний, читать произведение было бы куда легче и интереснее, потому что мое читательское внимание не сбивалось бы с заданного автором ритма.

«Жизнь затейлива на придумки не только обстоятельств, но и искушений».

Вот это замечательная фраза, очень точная и справедливая.

Шестьдесят пять баллов.

Игра в Бога

Что наша жизнь? Игра! (с)

Играть любят все и в любом возрасте, только игра, компания для данного увлекательного процесса и правила, согласно которым действуют участники, у каждого свои. Тем более это касается творчества. Тут без игры и вовсе не обойтись. Каждый творческий человек по мере своих сил и возможностей играет в Создателя, творящего свои, особенные художественные миры. Определяет законы функционирования новой Вселенной, придумывает «действующих лиц и исполнителей» и ну давать волю своей фантазии. И это действительно здорово, это дает ощущение в каком-то смысле безграничной свободы.

Однако чтобы получить полное удовлетворение от игры, чтобы по-настоящему ощутить себя Автором, творческому человеку нужны благодарные читатели – сопереживающие люди, желающие вместе с героями проиграть предложенные Автором обстоятельства. А что, так и получается. Читая книги, мы невольно погружаемся в чужой придуманный мир и практически проживаем чью-то историю, если она нам действительно близка. И ощущение такое возникает, что в художественном мире всё как в жизни, только понарошку. И я в отношении рассказа Аллы Войцеховской искренне старалась стать именно тем, кого ждет каждый Автор. Старалась, но – увы! – при всем моем горячем желании не смогла. Зато я могу другое: объяснить Алле, что не позволило мне, несмотря на полную боевую готовность, влиться в ряды благодарных читателей.

«Марта спешно складывала свои вещи в чемодан. Больше всего сейчас ей хотелось оказаться дома, в холодной мрачной комнате, включить тусклый ночник и погрузиться в глубокий самоанализ, разрушительный для её психики и, приводящий, в итоге, к затяжной тяжелейшей депрессии…»

Итак, что мне в самом начале предлагает автор? Очевидно, последовать за упаковывающей свой чемодан героиней, погрузиться вместе с ней в глубокий самоанализ, к слову, разрушительный для её психики, а потом вслед за героиней ощутить каково это – оказаться в состоянии затяжной тяжелейшей депрессии. Спасибо большое. Игра мне, читателю, предлагается очень интересная. Первая мысль, которая у меня возникла, а стоит ли мне вообще связывать свою жизнь на эти несколько отведенных для чтения минут с явно нестабильным в психическом плане человеком. А что ещё я могла подумать о женщине, которой больше всего хотелось погрузиться в самоанализ, одновременно дестабилизируя психику?

Далее автор начинает меня старательно заинтриговывать, мол, погоди, всё самое интересное впереди. Да-да, именно этим, и только этим я объясняю щедро рассыпанные в конце абзацев многоточия.
В общем, старательно лавируя между множеством точек, я наконец добралась до следующего потрясающего своей неожиданностью абзаца:

«Будучи очень хорошим психоаналитиком, она ясно понимала, что термин «эмоциональное выгорание» в полной мере может быть применим к её нынешнему состоянию».

Минуточку, сказала я себе, как же получается, что хороший психоаналитик добровольно и при этом, по заверениям автора, больше всего мечтает довести себя с помощью самоанализа до разрушения психики, а заодно и до затяжной тяжелейшей депрессии? Стоит ли мне доверять этой, мягко говоря, странной Марте, особенного после вот этого:  «А срочно предпринятая поездка по итальянскому солнечному побережью и прекрасные вина Маростики, так и не дали ожидаемого терапевтического эффекта…»? Кстати, вот здесь многоточие наконец-то на месте. Видимо, автору так неудобно было раскрывать подробности и последствия терапии прекрасными винами Маростики, что он благоразумно предпочел скрыть эту маленькую тайну, засыпав её синтаксическим горохом.

«Теперь её главными лекарствами от депрессии должны были стать темнота и уединение кабинета, где ещё совсем недавно она сама дарила надежду на выздоровление своим несчастным пациентам».
Теперь, кажется, и мне уже нужна помощь. Очевидно, данный рассказ вообще лучше читать со специалистом в области психиатрии, в которой я вообще ничего не понимаю, потому что в одиночку увязать желание героини довести себя до депрессии и при этом излечиться от неё я не могу. По-моему, это то же самое, что захотеть вымочить ноги, оставив их при этом сухими.

О, да я, оказывается, права! И специалист здесь действительно необходим, причем не только мне:

«Неужели, он, нейрохирург с мировым именем, излечивающий больной мозг, вживляя в него маленькие электроды, будет теперь погружать её сознание в такие сны, руководить пробуждением, настроением, станет целителем её больной души…»

Ну да, обрадовалась я, вот и хорошо. Теперь нас будет трое. Марту он будет лечить, мне станет объяснять.

Но рано я радовалась.

Специалист появляться не торопился, а мой мозг начали обрабатывать рассуждениями относительно некоего эксперимента и поисков смысла жизни. Видимо, вина Маростики и правда вещь сильная, а главное, с пролонгированным действием, ибо сделать в конце нижеприведенный вывод можно только после весьма интенсивной терапии:

«Может быть власть или слава? Нужны ли эти миражи, эти демонические атрибуты ей, духовной, развитой личности…»

Это Марта сама о себе так – «духовная, развитая личность»? Сильно… Ммм… Очень сильно…

«Марта обычно продолжала эти свои внутренние монологи до тех пор, пока усилием воли сама не переключала течение мысли в новое русло, чаще ещё более глубокое и практически непостижимое для человеческого сознания…»

По-моему, тут всё очень точно объяснено. Особенно текст после «глубокое и» вызывает мое согласие.

Далее снова полился поток сознания духовной, развитой личности (правда, из которого я наконец смогла выловить суть того, чем пытался заинтриговать в начале повествования автор), а потому, когда я прочитала: «Нескончаемый поток её размышлений прервал лёгкий шум автомобиля за окном…», с облегчением вздохнула, но и тут меня ждало новое потрясение.

Никакого эксперимента не случилось, зато произошло чудо:

«Марта остро почувствовала, как неожиданно легко раздвигаются в её сознании все границы восприятия реальности. Наверное, именно так открывается в подсознании человека «третий глаз», этот самый видящий, но никем невидимый глаз веры.

Какие-то особые "молекулярные движения" в голове Марты вызывали неведомое ей духовное ясновидение. Именно оно, это ясновидение, осветило поле «вселенной мозга», как будто в нём "огни" гипофиза соединились с огнями эпифиза, и этот союз, это слияние шестого и седьмого чувств, направленных внутрь истерзанной души, мгновенно исцелили её, объединив магнетическую сферу высшего разума и духовное человеческое начало.

Она расправила плечи, как птица расправляет свои крылья перед долгим полётом, вдохнула полной грудью чистый воздух и радостно улыбнулась неожиданно произнесённой вслух той самой фразе из Библии, смысл которой она так желала постичь…

— Что сделает мне человек, если со мною Бог…»

Это не финал. Это винегрет. И если попытаться разложить его на компоненты, получится следующее: после беседы с доктором, чей голос обладал гипнотическим воздействием, какие-то особые "молекулярные движения" в голове Марты вызвали неведомое ей духовное ясновидение, осветилось поле «вселенной мозга», как будто в нём "огни" гипофиза соединились с огнями эпифиза, и этот союз, это слияние шестого и седьмого чувств, направленных внутрь истерзанной души, мгновенно исцелили её, объединив магнетическую сферу высшего разума и духовное человеческое начало. И принялась Марта цитировать Библию, и к чему-то привела как назидание всем читателям фразу:

«— Что сделает мне человек, если со мною Бог…»

Судя по всему, человек всё-таки умудрился произвести свое терапевтическое воздействие, раз для психики Марты всё закончилось настолько благополучно.

Я, пожалуй, больше никогда не поверю распространенному мнению, будто депрессию нельзя излечить без серьезной врачебной помощи, а также будто это самое излечение идет долго и тяжело. Достаточно только встретить правильного доктора с завораживающим голосом, и больная душа выздоровеет незамедлительно после того, как осветится поле «вселенной мозга», сольются шестое и седьмое чувства (называть их не будем, потому как, боюсь, нашу выздоровевшую Марту опять понесет оперировать терминологией духовной, развитой личности, а я ещё обязана успеть разгрузить за оставшиеся выходные часы свой мозг к понедельнику) и объединятся магнетическая сфера высшего разума и духовное человеческое начало.

А напоследок снова вернемся к теме игры.

Алла, я прекращаю свою игру – в Критика – и прошу Вас ни в коем случае не расстраиваться и не обижаться. И, пожалуйста, воспримите мой обзор не близко к сердцу, а исключительно головой, причем холодной. Вы, безусловно, очень старались, и Вам, конечно же, дорога Ваша героиня и небезразлична её судьба, но рассказ читать было действительно тяжело, хотя видит Бог, в которого пытался играть Ваш герой, с каким интересом я приступила к чтению. Желаю Вам успехов – самых разных – и впоследствии куда более удачной, чем эта, игры в Автора.