Автор рецензии, судья: Марина Рыбникова По следам «Почти сестры» и почти рассказа

1/16 финала, группа A, раунд 1

Автор: Димитрова Галина
Произведение: «Почти сестра»

Автор:  Буденкова Татьяна 
Произведение: «Дьявол художника»

Димитрова Галина
Почти сестра

Рассказ вполне добротный: внятный сюжет, неплохой язык, сохраняющаяся на протяжении всего повествования интрига и логичный финал. Название также придумано очень удачное. Читать было действительно интересно, и в какой-то момент мне даже показалось, что, пожалуй, и автору было любопытно – наблюдать за развитием событий, где главная героиня — особа весьма специфическая, но, тем не менее, заслуживающая внимания. Кстати, вот это авторское неравнодушие к своему герою — вещь действительно ценная. Эмоции героини, её переживания, страхи и сомнения были переданы так, что заставили меня, читателя, проникнуться чужой бедой. Более того, даже узнав о глубоком психическом расстройстве несчастной молодой женщины и понимая, что вообще-то она опасна для общества, я продолжала невольно сочувствовать героине – как жертве огромной психологической травмы. Не оправдывать Шуру Шувалову, нет, не желать ей избежать заслуженного наказания (или, скорее всего, необходимого лечения?), а сочувствовать — как человеку, не сумевшему справиться когда-то с тяжестью навалившейся беды.

Единственное замечание будет связано вот с чем.

«Я хоть и высвободилась, но, пожалуй, готова была пойти на попятный. Взглянула на луну, задержала взгляд на звездах, как будто искала у них подсказку. А потом что-то произошло. Как вспышка какая-то. В призрачном лунном свете я увидела, как Сашка, схватив камень, со всей силы обрушила его на голову Сережи. Муж упал, а Сашка продолжала бить его по голове, по лицу, которое превращалось в кровавое месиво».

Здесь мы ещё не представляем, что Шура и Сашка — один и тот же человек (кстати, использование двух вариантов одного и того же полного имени для обозначения практически совершенно разных личностей — отличная идея), а потому было бы здорово для создания большей интриги не просто сообщить о том, как и с помощью чего расправлялась коварная Сашка с Шуриным мужем, но ещё и хотя бы немного описать «почти сестру»: возможно, упомянуть растрепавшиеся волосы, рассказать, с каким ожесточением вцепились в камень пальцы, в общем, ещё поработать над иллюзией «отдельности» от героини данного персонажа. Это бы ещё более усилило эффект неожиданности, который появляется в связи с Шуриным разоблачением. Потому что до того самого момента, как я узнала, кто такая Сашка, у меня сохранялось стойкое ощущение того, что эта героиня какая-то схематичная. Читатели её, по сути, не видят. Наверное, позже данную схематичность можно объяснить состоянием нездоровой женщины, но в рамках художественного текста, пожалуй, всё-таки не хватает описания внешности Сашки.

Вот, пожалуй, и всё. Осталось только поздравить автора с удавшимся в целом рассказом и пожелать дальнейших творческих успехов.


Буденкова Татьяна
Дьявол художника

О-хо-хо… Татьяна, мне очень жаль, на самом деле жаль (и, прошу Вас, не воспримите эти мои слова как пустую формальность, банальный штамп), но на сегодняшний момент Ваш рассказ, обещавший стать чем-то особенным, принес самое большое разочарование. А ведь всё так хорошо начиналось.

«В богатом арабском городе, расположенном на берегу чудесной бухты, спал в своей комнате английский мальчик».

Знаете, иногда про какого-нибудь человека говорят, что он настолько хорош, что с него с ходу можно влюбиться? Так вот начало Вашего рассказа из той же серии. Едва дочитав первое предложение, я уже с готовностью окунулась в текст, предвкушая изысканную историю, а уж любви ли, преступления, предательства, столкновения с иной реальностью — неважно! Вы сумели одной этой фразой настолько заворожить Вашего читателя, пообещали такую захватывающую интригу, насколько это вообще возможно, когда речь идет о восточном мире (а это всегда сказки, удивительные легенды, аромат изысканных специй, ослепительное солнце и не менее яркие чувства), к тому же соприкоснувшемся с миром чопорных англичан с их не менее богатой по сравнению с арабской культурой.

И ведь действительно события стали развиваться вполне себе в духе обещанного. Вместе с главным героем я удивилась ночному завораживающему видению и немедленно поверила в то, что это, конечно, не просто так и что с данным явлением нужно разобраться. А потому я с любопытством последовала туда, куда повел меня маленький Поинтер, – к некоему старику, знающему много удивительных вещей, настоящему хранителю загадок.

«— Это был знак. Всю жизнь ты будешь рисовать картины, на которых девушки будут уходить.

— Куда? — удивился Поинтер. — Почему?

— Куда? В прошлое. Каждая из них будет уходить из твоей мечты в своё прошлое. Почему? Я не знаю. Не всё дано знать людям. — Он посмотрел на мальчика, положил руку ему на голову: — Твои картины будут стоить больших денег».

Ничего себе поворотец, удивилась я авторской фантазии. Девушки, уходящие в прошлое. Получается, герой обречен на вечное (в рамках земного существования, разумеется) одиночество? Но почему? За что?

«— Но почему… почему боль?

— Потому что ничто так дорого не ценится как боль человеческой души.

— Господи, Халид, что такое ты пророчишь мальчику? У него вполне состоятельные родители и он один из лучших учеников … — воспитатель будто запнулся, но продолжил, — один из лучших учеников художественной школы. И что такое может случиться с его душой, чтобы она вдруг начала страдать?

— Душа его уже в смятении. Не он ли позвал тебя сюда? А что может случиться с душой мужчины, у которого женщина его мечты всю жизнь ускользает в прошлое? Пройдут годы и ты, будучи старцем, увидишь это на его картинах».

Хорошо, согласилась я и с этим, допустим, горечь одиночества — это расплата за будущую состоятельность, за грядущую популярность, обусловленную тем, что испытываемая художником боль заставит его сублимировать свои чувства, трансформируя их в уникальные полотна. А вот дальше случилось страшное: ночью ребенку привиделся черт. И, соглашусь с народной мудростью, не так страшен черт, как его малюют. Точнее, в данном случае по-настоящему страшно совсем другое: после сцены с чертом повествование неожиданно пошло наперекосяк, и я, наблюдая за разворачивающимися событиями, только знай пыталась соединить ниточки повествования в связную историю, однако это получалось плохо. Сейчас поясню, о чем я. Татьяна, представьте себе два пазла: на обоих яркий зеленый луг, желтеют цветы, по небу плывут облака, только один из них как будто нарисован акварелью, а интенсивность красок другого указывает на то, что его создавали с помощью масла. То есть изображения вроде бы похожие, но тем не менее совсем разные. И если мы раздробим эти пазлы на множество составляющих, как следует перемешаем фрагменты и попытаемся создать полотно из акварельных элементов и тех, что написаны маслом, нормальной картинки у нас не получится. Так и в случае с «Дьяволом художника». Персонажи вроде бы одни и те же, но, читая историю выросшего Поинтера, неожиданно ловишь себя на неприятном открытии, что финал вырван из совершенно иной истории. С вроде бы такими же действующими лицами, с похожей интригой, но всё-таки с другим сюжетом.

В первой истории какой нами получен «финальный» посыл?

«— Вот, смотри, это твоя последняя картина.

— Но это лицо девушки!

— Да. И когда ты её встретишь, когда узнаешь, что это именно она, когда черты её запечатлеет холст, ты умрёшь».

Всё понятно, хоть и очень грустно. Конец ожидается печальный: художник встретит свою возлюбленную, очевидно, ту самую, которая пригрезилась маленькому герою (а иначе зачем она так подробно описывалась автором?), после чего наступит неотвратимая гибель гениального живописца.

Что мы получаем в итоге?

"— Я знаю, почему ты взял себе фамилию Перл, в память о том ловце жемчуга. Я прав? — и, не дождавшись ответа, продолжил: — Прав. И ты это знаешь. Не спеши искать ту… последнюю. В твоей душе ещё есть силы на терзания и поиск, тебе ещё есть чем платить за талант, за прошлое, которое оживает на твоих холстах. Не спеши… уходить не догорев. 

— Я устал от вечного поиска, от вечного недовольства собой! Я устал! — Поинтер почти кричал и люди стали оборачиваться на них.

— Я тоже устал. Помоги мне вернуться домой.

— А я?

— Твой удел тебе известен. Только глупец может довольствоваться достигнутым.

В эту ночь опять Поинтер стоял перед мольбертом и опять, в который раз, ему казалось, что он не знает как, ну как ему положить краски на холст так, чтобы они выразили именно то, что говорит его душа! И опять ему казалось, что он не может, не знает, не умеет выразить всю боль своей души, всю страсть к той, единственной, пока не встреченной!»

Если представить, что это финал совершенно иной истории, с предполагаемым другим финалом и изначально другим посылом, хотя и с удивительно похожим главным героем, всё отлично. Мы видим, что художник страдает от своей нереализованности, от набившего оскомину поиска (очевидно, возлюбленной), от недовольства собой. Но как увязать это с «И когда ты её встретишь, когда узнаешь, что это именно она, когда черты её запечатлеет холст, ты умрёшь», я не могу понять. Мне, читателю, пообещали долгожданную встречу состоявшегося художника с настоящей любовью его жизни и трагическую развязку, а взамен подсунули терзания рефлексирующего живописца. Как это соотнести с первой частью, я не представляю, равно как не могу определить, а о чем тогда вообще рассказ. Сюжет лишен последовательности, вот в чем беда и вот почему не сложилась история, которая могла бы получиться просто замечательной. А последние строки ещё больше усугубили мою растерянность.

«Он по-прежнему поигрывал длинным хвостом с чёрным лохматым кончиком и вздыхал о том, чего и сам не знал: «Какого чёрта надо этому художнику, если даже он не в силах с ним справиться?»

Татьяна, черт вздыхает о том, чего сам не знает (и это совсем уж странно, потому что в отличие от мечущихся в поисках истины человеческих душ черти отлично всё представляют и знают), да к тому же делает это по причине того, что «он» не в силах с «ним» справиться? А кто с кем? Если черт с художником, так об этом вообще говорить по меньшей мере странно: художник вроде как под контролем – мечется, влюбиться не может. Вот если бы Ваш герой встретил любимую и умудрился послать черта вместе со смертью прямо туда, где, собственно, чертям и место, а сам бы остался жить да поживать с обретенной любовью, вот тогда можно было бы говорить о том, что черт не может справиться со своим подопечным, а так… А так остается только недоумевать, о чем вообще рассказ, и жалеть, что английский мальчик, увидевший в богатом арабском городе странный сон, так и не встретил свою любовь.